Станислава Грай - Ласточкин хвость

Вновь опустевшая улица встретила её недружелюбным полумраком. Окон, что светились изнутри тёплыми маячками, попадалось на пути всё меньше. Некоторые дома с заколоченными ставнями и прохудившимися крышами выглядели и вовсе нежилыми. Чем дальше заходила Гёда в поисках проклятого переулка, тем сильнее стискивала кулаки. К усталости и холоду постепенно примешивалась досада, грозившая перерасти в нечто большее.

Страшно было признаться, но Гёделе не помнила, по какой из тёмных улочек ей надлежало возвращаться — потому и продолжала шагать вперёд, уповая на удачу.

— Эй, голуба! Заплутала, что ль? — от голоса, окликнувшего её из подворотни, девочка шарахнулась в сторону. И затем лишь разглядела немолодую женщину, что, кутаясь в обноски, тянула за собой полупустую тележку. Седые волосы паклей падали на плечи, чумазое лицо казалось некрасивым, будто побитым оспой, но на губах вдруг расцвела лукавая улыбка.

— Н-нет, — на всякий случай сделав ещё один шаг назад, Гёда покачала головой, — с чего вы взяли?

Нищенка осклабилась ещё шире.

— Так тут вариантов немного. Бродишь одна в потёмках, приглядываешься. Я местных всех знаю, а тебя первый раз вижу, — оставив тележку, женщина подула на пальцы. — Так что, голуба, ищешь чего? Или кого?

Вопрос Гёде не понравился. Хоть незнакомка и не вызывала страха, доверять ей было опасно. Не об этом ли ей всегда твердила тётя Лейсбет?

— Да брось, — истолковав молчание по-своему, нищенка не спеша побрела вдоль изгороди — в том же направлении, куда шла Гёделе. — Я ведь не душегуб какой-то и не ведьма полночная, что детишек ест живьем, — та, видимо, хотела засмеяться, но только закашлялась в кулак. — Не заразно, не бойся. Всего лишь простуда. Знала б ты, голуба, как по утрам от холода кости ломит — страсть. Да и поговорить особливо не с кем, не смотри, что старая карга раскаркалась. Иногда и вовсе тоска берёт такая, что с отражением в луже вести беседу начинаю. Но это ничего, до тех пор, пока оно не ответит, верно?

Хриплый смех собеседницы показался Гёделе отчего-то ещё более неприятным, чем гнетущая тишина подворотни.

— Наверное, — пожав в ответ плечами, она уже собралась было развернуться, как нищенка остановилась на узком перекрёстке.

— Так куда тебе, голуба? Направо — Гатрихт, налево — Ваасрихт. Ну а прямо — моя вотчина за старыми бараками. Позвала б на огонёк, да ведь откажешься.

Если бы не темнота, их разделявшая, Гёделе могла бы поклясться, что лохмотница ей подмигнула.

— Нет, спасибо, мне сюда, — изобразив подобие вежливой улыбки, девочка свернула налево.

— «Спасибо» в карман не положишь, детонька. А впрочем, шучу я, беги себе. Поздно уже, поздно…

Гёда выдохнула с облегчением, когда голос стих позади. Спешно пробежав половину переулка, она остановилась как вкопанная у десятого дома. До него по чётной стороне тянулась стена с цифрой шесть. Отойдя назад, девочка убедилась в том, что ей не примерещилось. Но ведь такого не могло быть!

Напротив высились дома под номерами семь и девять, словно смеясь над ней и добавляя лишнюю мелочь в копилку отчаяния. Нет, нет и ещё раз нет. Гёделе отказывалась верить в то, что её поход был изначально напрасным. Не могло всё кончиться вот так, не могла судьба лишить её единственного шанса…

Рывком опустившись на корточки, она зажмурилась так крепко, что голова взорвалась острой болью. Не как тогда с Красавчиком Юпом, но достаточной для того, чтобы мир вокруг поблёк на несколько долгих мгновений.

Первым звуком, который она услышала, стал стук капель, что падали с крыши и разбивались о крыльцо. Затем пришёл скрип несмазанных петель, и в последнюю очередь — вой ветра в дымовой трубе. Распахнув глаза, Гёделе увидела, как прямо перед ней призывно хлопала калитка. Узкий каменный фасад, притулившийся меж двух других, был непримечательным настолько, что в темноте его можно было без труда пропустить.

Она слишком устала, чтобы удивляться. Только слабая улыбка промелькнула на губах, когда Гёделе взбежала вверх по ступенькам и трижды постучала дверным кольцом.

Стоя на крыльце, она мысленно считала удары сердца, что отдавались боем в висках. Ну вот сейчас, сейчас раздадутся шаги, и дверь перед ней распахнётся и выпустит полосу жёлтого света в ночную темноту…

Открывать ей не спешили.

Пройдя вдоль стены, девочка попыталась заглянуть в окно, встав на цыпочки и подавшись чуть вперёд.

— Менэйр Ван Адденс? — на сей раз костяшки ударили по ставне. — Ау! Есть кто дома?