Леонид Поторак - Сатья-Юга, день девятый

— Что теперь делать? — прошептал архангел Самаэль, дыша на замерзающие руки.

— Искать новое имя, — ответил я. — Готовиться к новой операции. Помочь нам разобраться, кто же все-таки навел в Аду шороху.

— Я могу предположить, — сказал он. — Могу, но пока не буду. Ты не представляешь, — он крепко зажмурился, — что я натворил… Когда меня скинули… Я был уверен, что придется идти против всех.

— Ты насмотрелся на Ад, — сказал я ему. — Всю сознательную жизнь заниматься наказанием виновных…

— Я насмотрелся, — повторил он. — Я еще как насмотрелся. Я не архангел больше, Сима. Я не умею ни награждать, ни прощать, и то, что сейчас происходит в Аду — я это создал, я, и поганее всего, что я не собираюсь в этом раскаиваться, и бороться с этим тоже не собираюсь.

— Я понимаю, — снег под моими ботинками, еще горячими после взрыва, таял и превращался в холодный и чистый родник. — Если бы я мог, я бы никогда ни для чего не позволил использовать Ад. Но если его не будем использовать мы, он будет использовать нас, а что из этого выйдет, мы оба можем представить. Теперь ты мертв, — я толкнул Самаэля локтем. — Все слышали твой крик и видели огонь. Дьявола больше нет. Ты не Сатана, не Самаэль, не Денница. Начинай жить заново.

В его глазах промелькнул ужас, смешанный с ненавистью.

— Имя Денница никогда не было моим!

— Было, — твердо сказал я. — Было, потому что тебя так называли.

— Я не хотел воровать имя у мертвого.

И я расхохотался. Архангел смотрел на меня с некоторым сочувствием. Он думал, что я выплескиваю напряжение. А мне было смешно.

— Все-таки ты неисправимый тупица, — сказал я ему слышанным где-то на работе женским голосом. — Ты что же, до сих пор считаешь, что… Очуметь, ну как тебя к работе-то допустили с твоей-то глупостью! Неужели ты думаешь, что Сферы стали бы в каких угодно целях жертвовать сотрудниками? Там было то же, что и сегодня: такая же пиротехника. А твой несчастный Эосфор получил повышение, и не одно. Знаешь, — и я впервые за несчетное количество столетий посмотрел на него своими прежними глазами, которые он должен был узнать, — говорят, из таких конченных романтиков, как он, получаются отличные поэты, как думаешь?

Потерять работу для меня означало если не умереть, то оказаться нищей с больным мужем, которому учительской зарплаты не хватает на лекарства. Тамара с Валериком грозились, что будут больше помогать нам, но я отказывалась, потому что знала, как понадобятся им деньги совсем скоро. Тамара была беременна и уже вышла в декрет, а рождение ребенка — это, знаете ли, новая графа в бюджете.

Почему меня уволили, я не знаю до сих пор. Нашли на мое место нового человека, который обязательно должен был работать в моем ларьке. Известие об увольнении упало на меня, как гром среди ясного неба. Сказать, что я была в бешенстве, значит, ничего не сказать.

— Да вы не злитесь, — сказал мне новый работник, когда я швырнула ключи на прилавок. — Я сам не рад, что здесь оказался.

— Что же вы за гениальный продавец, что так нужны на моем месте?

Мужчина он был некрасивый, но я подумала, что лет в тридцать могла бы на него запасть. Но ведь в тридцать, а не в пятьдесят три!

— Да вот, выходит, что гениальный, — неприятно усмехнулся он.

— А я, значит, на улицу? Мне, значит, семью кормить не надо?

Он посмотрел на меня так, как будто я была его внучкой. А потом сказал:

— А и правда. Как-то нехорошо получается. Давайте меняться. Меня уволили с прежней работы, а вас, может быть, туда примут. Не хотите попробовать? Вы когда-нибудь руководили большими предприятиями?

Я объяснила, что не руководила, и нечего морочить мне голову.

А он взял меня за подбородок (я чуть в обморок не упала) и пальцем написал что-то у меня на лбу.

Сейчас я не считаю себя сумасшедшей. И я знаю: то, что я увидела и продолжаю видеть ежедневно, — не галлюцинация. Меня никогда не готовили к такому, и я представить не могла, что где-то может быть так .

Свое первое путешествие туда я помню плохо.

— Просто запомните, — спокойно говорил мне мой проводник, сменивший меня за прилавком, когда мы вернулись. — Каждый день вы будете приходить к моему дому. Не доходя четырех шагов до подъезда, остановитесь и напишите на бумажке вот эти буквы, — он набросал на мятом чеке какие-то каракули. — Приложите ко лбу текстом внутрь. Перед вами появится большая коричневая дверь. Попробуйте сегодня же. Заходите и говорите: «Здравствуйте, я ваш новый начальник». И работайте.