Леонид Поторак - Сатья-Юга, день девятый

Далеко позади остались мои свидетели. Они жались друг к другу у столба и тревожно высматривали мою шапку в пене разнообразных голов и рук.

— Теряем время, — я увернулся от чьей-то брошенной, как граната во вражеский окоп, рукавицы. — Они устанут и разойдутся, а Самаэль уходит прямо сейчас.

— Так вызовите своих.

…Черный журавль был молод и не знал даже мельчайшей доли того, что знали окружавшие его существа. Я не сочувствовал Набериусу, но понять его мог. Набериус не любил свет за то, что свет остается белым, даже проходя свозь грязь. Набериус видел в этом фальшь. Тьму же он не любил вообще за все. Вердикт вынес неизвестный мне демон, и серафимы, включая меня, дали добро. Журавль отправился на Землю по собственному желанию, захватив какие-то, как он выразился, памятные мелочи. Тогда на это еще закрывали глаза. Сейчас бы такой добровольный ссыльный получил бы практически полное ограничение силы, а о переносе предметов и речи бы не шло. Но тогда нравы были иными, и Набериус без существенных препятствий попал в малонаселенный, но перспективный мир. Я не думал, что увижу его еще когда-нибудь. И вот — увидел. И надо сказать, на том давнем суде он мне нравился гораздо больше.

А вызвать бы, правда, кого-нибудь из архангелов, чтобы разогнать этот цирк. Люди, издалека казавшиеся бесформенной кучей, вблизи представляли собой два симметричных митинга. На линии фронта, где смешивались обе стороны, происходили короткие и бескровные стычки между отдельными индивидуумами, заканчивавшиеся, как правило, взаимными оскорблениями и плевками под ноги оппоненту. Ближайшая ко мне стычка выросла, насколько я мог разобрать, из несовпадения взглядов в отношении Сумарокова.

— А я все думаю, Серафим, почему вы не зовете подкрепление…

Набериус улыбался правым уголком рта.

— И что же, разлюбезный вы мой Маркиз, есть идеи?

— Делиться не хочется, — мягко сказал Маркиз. — Вам проще простого позвать ваших амбалов и стереть меня в порошок. Но тогда придется с ними считаться, верно? А так вы сами чего-нибудь себе навоюете… что вы хотите получить — Землю?

— Землю, — легко согласился я. Маркиз был умен, и это примиряло в какой-то степени с его недостатками.

— Хитро… Значит, все стоят на ушах, Сатана сбежал из ссылки, а Серафим хочет прибрать к рукам планету?

(Рядом затевалась драка на почве чьей-то нелюбви к Гофману.)

— Я Серафим, — сказал я. — Моя работа — вдохновение и творчество. А золотой век, Маркиз, мало к этому располагает. Счастливый человек ничего больше не хочет. Счастливый человек — это мертвый творец. Вам это близко, вы должны понять. И — да, мне нужна Земля. Потому что если кто-то, кроме меня, будет заниматься этой планетой, Эра Милосердия станет ее концом. Вы достаточно свободно мыслите, чтобы оценить двоякость ситуации. Только не подумайте, что вы мне мешаете. Вы камешек на пути.

— Я понимаю, — Маркиз докуривал сигаретку. — По-моему, вас скоро скинут пожизненно, как Самаэля. Что-то вы не слишком цените человеческое счастье.

— При чем тут счастье. Я несу им творчество, любовь, надежду, вдохновение, весь это букет вредных привычек, вроде сомнения и неудовлетворенности собой. Я заставляю их искать и развиваться. А счастье для них — это то, что вы, Маркиз, так не любите: сытое, тихое удовольствие. И если вы считаете, что Свет добивается именно этого, маловато вы знаете о Свете.

Группа молодежи за моей спиной скандировала невнятные призывы повесить Гоголя.

— Тупик, — заметил Маркиз. — Никто из нас не отступится. И люди отсюда не уйдут.

— А ты, — между нами вклинилась группа митингующих, и мне приходилось перекрикивать их гомон, — почему ты не забрал Самаэля, когда приходил к нему?

— А он не знал, кто я! — крикнул мне в ответ Набериус. — Я приходил не к нему, а… — он запнулся. — Не мог я его забрать! Там люди были!

Я видел, что он не врет. Маркиз действительно не взял Самаэля сразу же только потому, что с ним были люди, которые могли пострадать в случае неадекватной реакции Сатаны. Он ждал, когда Самаэль отправится домой, чтобы встретить его по дороге. Не дождался. Или?..

Какой же ты дурак, сказал шеф. Второй раз он ловит тебя на ту же удочку. В отпуск, Серафим. Срочно в отпуск. Стареешь, Серафим.

Но в этот раз я реагировал быстрее. Маркизу удалось меня задержать, и довольно сильно, но теперь я не рассчитывал справиться сам, и шансов у Набериуса не было никаких. Он мог прятать Самаэля, отвлекая меня своими нелепыми спорами. Он мог дать Самаэлю уйти. Это все было эффективно, пока единственным ангелом на Земле был я.