Леонид Поторак - Сатья-Юга, день девятый

— Вот теперь — сматываемся, — Каим схватил маркиза и гетеру за руки, Маркиз свободной рукой схватил Катю за плечо, и они кинулись прочь от жара, разливающегося вокруг Серафима. Сзади, шумно дыша, топал шкаф.

— Через два квартала остановимся! — крикнул на бегу Каим. — Туда он пока не дотянется! Все держитесь за меня, и я вас вытащу…

— У меня родители! — гетера дернула Каима назад.

Шкаф налетел на нее и заорал, падая вместе с гетерой и Дроздом:

— А у меня жена! Никуда я не…

Каим стряхнул с себя людей и поднялся.

— Они останутся, — сказал ему Маркиз. — Они идиоты, но я их понимаю.

— А что вообще страшного? — шкаф вертел головой в поисках слетевших очков. — Ну, митинг. Ну, драка. Ну, подумаешь…

— Срок годности истек, — констатировала гетера, размазывая по лицу тушь. — Он больше ничего не видит и скоро не будет помнить. Ваша дочь, кстати, тоже не видит.

— Вижу, — шкаф нашел треснувшие очки и пытался засунуть их в застегнутый карман. — Менты.

— Что?

— Менты, — повторил шкаф. — И экскаватор.

— Чтоб вас всех… — ошеломленно пробормотал Каим, глядя в указанном шкафом направлении.

В том месте, где прежде стоял «Респект» не было ни митинга, ни битвы Сфер. Там снова был «Респект». Вернее, выступал из земли метра на полтора его верхний угол. Вокруг суетились люди в оранжевом и синем, разгребали снег, из-под которого валил густой пар. Натужно гудел экскаватор, соединенный тросом с извлеченным из недр углом. Потом небо над головой Маркиза прочертил хвост падающей кометы, и на крышу экскаватора обрушился, весь в завитках огня, Серафим. Высоким женским голосом вскрикнул Дрозд и со страшной гримасой боли стал вытягивать из собственной руки тонкий, абсолютно черный меч. Серафим что-то невнятно произнес, дрогнула земля, и все вокруг заполнилось светом.

Серафим в своей куцеватой курточке с множеством карманов нависал над Маркизом и вытирал нос огромным голубым платком.

— От имени Сфер ничего тебе передавать не буду, — весело сказал он, — Перебьешься. А от себя лично приношу извинения. С тебя сняты все подозрения.

Маркиз провел ладонями по лицу, стирая остатки беспамятства.

— Все хорошо, — это был голос Кати. Маркиз хотел повернуть к ней голову, но в висках вновь что-то взорвалось, и мир на несколько мгновений померк.

— Тебя контузило, — зашептала Катя. — Не шевелись.

— Марта…

— Нету здесь никакой Марты, — Серафим положил руку Маркизу на лоб. Ощущения более всего походили на погружение в мозг толстого сверла.

— Вставай, — сказал Серафим. — Ну извини, не рассчитал…

— Мы снова на ты? — Маркиз убедился, что боль отказалась от претензий на содержимое его черепа, и медленно поднялся. Катя крепко обхватила его за пояс и прижалась.

Шкаф с гетерой стояли за спиной Серафима, напуганные, но живые.

— А чего церемониться, — Серафим широко улыбался. Зубы у него оказались чуточку неровными. — У нас, как-никак, праздник. Апокалипсис не случился.

Маркиз дополз до такси, стоявшего прямо посреди пустыря, и прислонился к борту. Утроба автомобиля издала отчетливый звук отрывающегося скотча.

— Э-э! — встревожился шкаф. — Поосторожнее! Я ж не знаю, сколько ты весишь!

— Семьдесят девять кэгэ. Не волнуйтесь. Ничего не понимаю, — Маркиз вопросительно уставился на Серафима. — Что произошло?

— Проседание грунта, — излучая благость, пояснил Серафим. — Дырявая труба под киоском все время протекала. Горячая вода размыла землю, и…

— А Самаэль?

— Просидел все это время внутри. Его коллеги спали без задних ног.

— Демоны? — удивился Маркиз.

— Продавцы.

Маркиз дернулся:

— Где они сейчас? Там была женщина, что с ней?

— Полагаю, ею занимаются врачи. Кстати, Дрозд пробовал на меня напасть… Доставлен на Вторые небеса в тяжелом состоянии. Когда его забирали, мне не дали никаких гарантий.

Маркиз махнул рукой.

— Мне нужна женщина. И Самаэль.

— Спешить больше некуда, — Серафим совсем по-человечески потянулся и зевнул. — До суда минут пять осталось. Приведи себя в порядок, если хочешь присутствовать.

Улица была чиста, насколько это возможно. Кое-где лежали банки и обрывки плакатов. У дальнего перекрестка топтались последние из участников спонтанного митинга, силясь, судя по всему, вспомнить свои недавние требования. Несколько полицейских покрикивали на них из машины, но подойти не пытались.

— Нас видят?

— Не обращают внимания, — сказал Серафим. — Но каков пассаж! Под землю! Целый киоск! И ладно бы кто постарался, а то — трубы!