Соня Грин - Город потерянных [litres самиздат]

Но неожиданно что-то острое, но довольно тупое, чтобы сразу прорезать кожу, прижалось к моей шее. Я почувствовала, как ладони у меня вспотели, а зрачки расширились от ужаса, как у неисправного наркомана.

– НЕТ! – Кир схватил ветку с земли и размахнулся ею, но Флоренс обскакал его:

– Дернуться – не видать своя подруга.

И потом, потупив взгляд, грустно выдал:

– Простить меня. Гарсиа меня заставить.

Кир вынужден был остановиться и в бессилии сжать кулаки.

Тем временем высокий юноша крепко зажал мне рот рукой, все так же прижимая нож к горлу. Он стал меня подталкивать, чтобы я пошла назад. Я бросила умоляющий взгляд на Кира. Он ничего не сделал.

И тогда мне пришлось действовать.

Я размахнулась и со всей дури впечатала ему в пах кроссовком, отчего Флоренс, выпустив лезвие, свернулся в три погибели и завизжал. В Кире проснулся энтузиазм. Он подскочил к нему с каким-то обрубком древесины, одним ударом по голове вырубил Фахиди, подхватывая меня за руку и пускаясь вперед.

Мы пробежали несколько ярдов и вырвались на просторный серый холм, лежащий прямо в густом тумане. Последний упомянутый сразу же стал забиваться нам в глаза, вызывая несдерживаемое чихание и слезотечение. Мы согнулись в три погибели, кашляя и чувствуя, как наши легкие постепенно загораются огнем.

Я схватила Кирину руку и до боли сжала ее так, что на коже остались красные отпечатки. Юноша негромко ойкнул.

Мы выпрямились, осматриваясь. Туман со всех сторон окутал нас так, что мы не видели в нем даже свои ноги, не говоря уж про местность и небо. Из белесой пелены в зоне нашей видимости кое-где пробивались засохшие корявые сучья с минимальным количеством листьев и цветов. Под ногами ощущалась влажная земля. Мы переглянулись и стали потихоньку шагать вперед, готовясь к любому нападению.

Я шла сзади, крепко держась за майку Кира. Солнце над нами окончательно расплылось и превратилось в светлое пятно, освещающее нас сверху. Нам постоянно чудился звук шагов, и единственная мысль, которая глодала нас, была: « а что, если они поджидают нас в двух ярдах отсюда, а мы этого даже не знаем? ». Сейчас, когда наши шансы на спасение резко поубавились, это было бы наихудшим исходом событий. Ведь, по сути, если бы нас настигли, то мы бы не смогли выбежать из этого треклятого тумана целыми и невредимыми.

– Что-то мне это не нравится, – прошептал Кир, озираясь по сторонам. Вдалеке раздались приглушенные крики каких-то птиц и тяжелое хлопанье их крыльев, и мы окончательно струсили. – Сдается мне, что мы бултыхнулись, когда зашли сюда.

Я пробурчала:

– Самое интересное, что, если мы всеми силами сейчас попытаемся выйти отсюда назад, то у нас ни черта не получится.

Так мы продолжили двигаться вперед в полном угрюмом молчании, огибая те немногочисленные растения, которые тут росли.

А потом произошло одно событие.

Сначала мне показалось, что это мой воспаленный мозг сошел с ума. Но потом, внимательно присмотревшись, я ужаснулась: майка Кира была серой. И вся она была в чуть видных, но ощутимых хлопьях.

– Пепел! – я провела по грязно-желтой ткани, и на моих пальцах остались серые отпечатки. – Это не туман, Кир… Это пепел!

– Что? – он обернулся с такой миной, словно меня только что расчленили на его глазах. – Не может быть! Хочешь сказать, что это все…

Я выжидающе уставилась на него.

Кир притянул мою руку к глазам, и, рассматривая серые от витающих в воздухе мелких хлопьев подушечки пальцев, стал еще более напуганным.

Мы стояли посередине огромной кучи пепла как слепые котята, совершенно беспомощные перед силой здешней природы. Мы не могли рассмотреть даже, что находится дальше фута, не говоря уже про то, что мы могли бы использовать какое-нибудь примитивное оружие, чтобы хоть как-то себя защитить. У нас не было ни телефонов, ни фонариков, ни даже туалетной бумаги, поэтому мы просто пошли вперед, трясясь, как осиновые листы на ветру, и что самое главное – с небольшой надеждой на то, что вскоре этот своеобразный туман закончится.

Мы просто шли. Мы просто верили.

***

Мы шли еще около часа, пока, как нам показалось, пепельный туман стал немного сбавлять обороты и открывать нам более дальнюю видимость. Мы радовались и ликовали, пока нас не настигла ужасная мысль: черт, мы находимся прямо посередине поля, а Флоренс и Гарсиа не настолько слепые, насколько нам кажется. Туман был нашей единственной защитой и отсрочкой времени. Но мы, наоборот, ненавидели его всем сердцем, а когда пришло время молить об обратном, мы поняли всю его львиную долю, которую он нам дал.