Соня Грин - Город потерянных [litres самиздат]

Договорить он не успел, потому что уступ вдруг дрогнул, и из дырки в стене буквально верхом на лиане вылетел странный домовенок. То есть, не в плане милой мордашки и маленького роста.

Он обладал высоким ростом и был весь в пыли до такой степени, что голое тело почти слилось с бежевыми штанами, подвязанными старым армейским ремнем. Волосы были примерно идентичного цвета, не считая тех немногих черных прядей, пробивающихся сквозь толщу грязи и песка. На руках у парня лежала Сонька. Он аккуратно передал ее Киру, и, когда он склонился, я наконец-то смогла узнать своего спасителя.

– ДЭВИД!! – я накинулась на него с утроенной силой, чем на Кира. Мы закружились в умопомрачительном объятии, даже не задумываясь о том, что под нами находится самая настоящая пропасть.

Я трогала его ледяные руки, его плечи и лицо, до сих пор не веря, что вот он – стоит передо мной, так мило грустно улыбается и прижимает к себе. Я что-то лепетала на своем придуманном языке, от волнения забыв весь английский, и он, кажется, понимал меня с полуслова.

От него пахло пылью, кровью и какими-то химическими окислителями. Когда первая волна эйфории наконец-то прошла, я отстранилась от него, чихая от пыли и вытирая слезы радости.

– Но как ты… – Я запнулась. Он улыбнулся: – Алгебраическое уравнение. Шутка. На самом деле просто руководствовался смекалкой и тем, что еще осталось в голове.

– Ты нас бросил! – я толкнула его в грудь. Он шутливо замахал руками:

– У меня был план, Аза. Я изначально знал, что Анна просто так вас не отпустит, поэтому ничего не стал вам говорить, чтобы вы не прокаркали что.

– И тебе удалось бежать? – удивился Кир.

– Да. Я не раз говорил, что это дикари настолько тупые, что поместят пленника в комнатушку с просторным окном и даже в затылке не почешут.

На этот раз я ударила его в грудь снова. И снова крепко обняла. И он меня обнял… Только как-то по-особенному, не так, как обнимал меня Кир или Сонька. Как… Как…

– В любом случае, мы выиграли немного времени, – он потряс в воздухе штукой, напоминающую гранату, – эта пыль должна усыпить их на какой-то срок, так что мы должны смотаться отсюда как можно быстрее. Берите Соньку и за мной.

– Она ранена, – Кир развел в воздухе руками. – Причем, очень серьезно. Она потеряла много крови и выглядит не самым лучшим образом.

Лицо Дэвида сделалось пасмурным, и он, цепляя на ремень «гранату», нагнулся к полуживой девушке с видом врача, оглашающим смертный приговор пятилетней девочке. Его густые брови съехались на переносице, когда он приподнял край майки, заслоняющей рану. Там по-прежнему еще торчал кусок копья.

– Боже правый, – он снова поднялся. – Боже правый. Да как она еще держится?

Потом он снова нагнулся, притянул к себе ее бледную, как бумага, руку, желая нащупать пульс. На мгновенье его лицо сделалось тревожным, но после просветлело, и Дэвид облегченно выдохнул.

– Пульс низкий, но есть. Если не продезинфицировать и не обезболить, последствия могут быть плачевными. – И, увидев, как Кир умоляюще смотрит на него, изрек: – Для вас есть хорошие новости.

Я смотрела, как он копается в сумке с видом бывалого врача, и выуживая баночку с зеленым содержимым, аккуратно намазывает этим вокруг Сонькину рану. Кир выдохнул и выставил вперед руки. Сонька, которая все время казалась напряженной, тотчас расслабилась и стала глубоко дышать.

Мы погрузили ее в сеть, и насколько это было возможно быстро, стали потихоньку опираться о выступы в стене и спускаться вниз, поддерживая с каждой стороны. Сонька больше не стонала. Похоже, заживляющая мазь воздействовала на нее не только как обезболивающее, но и как снотворное.

До спасительной земли оставалось около двадцати ярдов, как вдруг Кир остановился и отрешенными глазами уставился на Дэвида.

– Что? – он поудобнее перехватил кусок сети.

– Да я тут подумал… – Кир закусил губу, – если вдруг начнется заражение… У нее давно же это копье воткнуто.

– Если мы поторопимся и прибудем ко мне домой, то я сделаю все, чтобы Сонька была жива, – Дэвид кивнул. – Я обещаю.

В глазах Кира заплясала надежда. Не спрашивая больше ничего, он спрыгнул на землю и выставил вверх руки, чтобы подхватить Соньку. Мы, насколько смогли плавно, аккуратно передали тяжелую ношу ему, и тоже спрыгнули со стены.

Я принялась отряхивать себя от пыли (что Дэвид делать не стал. Видимо, ему даже нравился такой «камуфляж» из пыли и грязи на волосах и одежде), смотря, как Кир бережно стряхивает с Соньки крупинки песка и щебня, убирает волосы с ее лица и плавными движениями зачесывает их назад. Вот любовь, зараза! Любой позавидует! – только, очевидно, не тогда, когда эта самая любовь происходит в несуществующем городе на грани жизни и смерти.