Соня Грин - Город потерянных [litres самиздат]

Дэвид лаконично кивнул.

– И все, – я пожала плечами, – она пару раз теряла сознание, и Кир как-то удерживал ее на плаву, а потом она закрыла глаза и больше их не открыла. И наступил конец.

– Мне очень жаль…

– Все хорошо.

Дэвид медленно запустил руки в свои волосы и зажмурился, как будто его только что атаковала мигрень.

– Так хочется закрыть глаза и проснуться, поняв, что это все сон.

– Эй, – я положила руку ему на плечо. – Теперь мы навечно связаны с этой тайной, Выживший.

Я бы хотела добавить еще кучу слов поддержки, зная, как тяжело он переносит утрату своей Эмили. Мне хотелось притянуться своими губами к его и поцеловать его. Мне хотелось рассказать ему о том, что это – еще не конец, а только начало, как любили говорить нам школьные психологи, и что нам предстоит чертовски много дел, когда мы вернемся в Каролину. Одним из таковых будет являться закрытие рейса номер восемьсот восемьдесят восемь.

Мне очень хотелось сказать ему чертовски много.

Но теперь мы навечно связаны с этим городом.

Ведь мы – Выжившие.

10 | Конец

Нашу шлюпку прибило знойным утром к кромке берега, полностью загаженной всякими пластиковыми бутылками и отходами. Мы бредили. Наши силы стали покидать нас с утроенной силой, как будто мы только что вернулись из путешествия во времени, и вся усталость, которая задержалась тут, обрушилась на нас огромной волной. А возможно, мы настолько не верили своему счастью, что просто путали реальность и чудеса.

Когда шлюпка уперлась в песок и дала понять нам, что с нее достаточно, мы стали вылезать и бездвижно падать на землю как раненные. Кир загребал в руки песок и целовал его. Дэвид тяжело дышал. Друг и Бу проползли не больше десяти дюймов, прежде чем безвольно распластаться на песке рядом с их хозяином. Гарсиа, не боясь, что вскоре на нее посыплется шквал вопросов, подвернула края штанов и обнажила разлагающуюся плоть.

Я лежала и чувствовала, как соленая вода начинает затекать мне в рот и нос, как теплый ветер заставляет волосы превращаться в ершик для унитаза, как ласковое солнце печет макушку. Вдалеке кричали рыбаки, вытаскивающие сети с рыбой. Бьюсь об заклад, они ни разу не видели четырех странноватого вида подростков, приплывших откуда-то из-за горизонта.

Слипстоун выпустил нас обратно. И на это была какая-то причина. Он не хотел раскрывать свои секреты посторонним зевакам, и он выбрал нас , чтобы раскрыть одну из своих карт. Остальные нам предстояло открыть самим, как бы это странно ни звучало.

Дэвид лежал рядом. Между нашими лицами было меньше трех дюймов, и я отчетливо слышала его дыхание. Но внезапно оно прервалось. Я хотела дотянуться и потормошить его, но мы были так измучены, что это просто не представлялось возможным.

Давай, Дэвид, дыши.

Дыши.

Но он не дышал.

Я чувствовала нарастающую тревогу, мое тело было ватным, и я даже не могла позвать тех немногих людей, находящихся на пляже, на помощь. Я только могла смотреть на него в немом ужасе, и от этого было еще тревожнее.

О Господи, Дэвид, не оставляй меня. Мы в Каролине. Не сдавайся. Смотри, сколько всего мы прошли. Прошу тебя, дыши, Эванс, дыши и не сдавайся.

Я видела, как его губы постепенно начинают приобретать синеватый оттенок. А хотя, возможно, он просто замерз, и это все – иллюзия моего воспаленного мозга.

Давай же, Дэвид.

Я хотела было собрать все оставшиеся силы на то, чтобы пододвинуться к нему, как вдруг услышала над собой радостный голос.

– Эй, умирающая, ты-то куда?

Я попыталась повернуть голову, но ответ на вопрос сам обогнул меня и сел рядом, выглядывая из-под длинной, закрывающей брови, челки.

– Ну, стоило бояться? – она сжала мою руку. – Я же говорила, что вы справитесь! Смотри, где мы. Правильно, в Шарлотт. Вы дома!

Дэвид.

Дэвиду нужна помощь.

– А я же говорила, – продолжала вещать девушка. – И ты меня недооценила. Фи! Аза Джонсон, ты реально самая нудная Аза на планете!

Наконец-то у меня появились силы слегка открыть рот и прошептать ее имя.

– Ну Сонька, да, собственной персоной, – Родригез подмигнула. – Не удивляйся!

Я пыталась понять, взаправду ли она стоит тут, или это опять мои галлюцинации. Тут же я заметила, что ее рука все еще сжимает мое запястье. Она была реальна , но вместе с этим я как бы понимала, что она не может быть реальной, ведь она давно умерла. И это ставило меня в довольно затруднительное положение – наконец-то определиться, брежу ли я или вижу ее по –настоящему.