Соня Грин - Город потерянных [litres самиздат]

– Эй там, наверху, – Кир похлопал в ладоши.

Дэвид в ответ махнул рукой, как бы говоря, что он скоро придет.

Я подошла к океану.

Именно он изменил меня до неузнаваемости. Именно он чуть не утопил и потом спас меня. Именно с помощью него я познакомилась с Гарсией и Флоренсом. Вода была теплая у берега, но чем дольше я заходила вглубь, тем холоднее она становилась.

Мимо моих ног проплыли две светящиеся в свете лучей рыбки, которые тут же растворились в голубой глади.

– А вот и я, – чьи-то руки обвили мою талию и притянули к себе.

– Боишься? – я обернулась к Дэвиду. Он улыбнулся однобокой улыбкой:

– Как мне можно бояться, когда рядом со мной такая красота?

Вдалеке послышался хохот Кира. Интересно, стоит напомнить ему про то, что каких-то пару дней назад они едва не поцеловались с Гарсией?

– В любом случае, теперь туман не помешает нам, – Дэвид улыбнулся.

Я развернулась к нему. Между нашими лицами едва можно было уместить пару дюймов. Его холодные руки обвили мою талию, я взяла его за плечи. Именно так это должно было быть тогда, в первый раз. Но в первый раз все это было в спешке, ведь туман наступал нам на пятки, а мы целовались буквально у него «на глазах». Но сейчас…

Дэвид медленно положил свою руку мне на лицо, неотрывно смотря мне в глаза.

А потом поцеловал.

Все, что я осязала, ощущала, видела и слышала, превратилось в одну сплошную кучу. Где-то вдалеке раздавались радостные крики Кира, готовившего лодку. Лазурные волны разбивались о песок, над нами кричали чайки, в лицо дул теплый ветер. Все это перестало существовать на то мгновение, когда наши губы соприкоснулись и сделались единым целым.

Спустя пару секунд мы отстранились друг от друга и пристально посмотрели друг другу в глаза.

– Это было потрясающе, – Дэвид усмехнулся, поправляя очки.

Я кивнула и улыбнулась.

И Дэвид поцеловал меня снова.

Наша лодка медленно миновала пролив.

Океан был спокойным, небо было чистым. Над нами рассекали чайки, ныряя в воду за рыбой и оставляя на абсолютно ровной глади сильно контрастирующие разводы. Мы с Дэвидом просто стояли у перил и не верили своему счастью. Очевидно, это была только середина нашего пути, но то, что мы ушли из Слипстоуна все вчетвером с головами на плечах, заслуживало внимание как само по себе разумеющееся. Мы бы могли петь и кричать, наверное, целую вечность, но мы так устали и выбились из сил, к тому же, мы до сих пор не верили своему счастью, поэтому мы просто стояли у борта и смотрели на бесконечный океан.

Скоро одинокая полоска берега окончательно скрылась за горизонтом, и мы очутились абсолютно одни, в полной тишине.

А Сонька смеется, и я пытаюсь подойти к ней, но неожиданно ее лицо сменяется гримасой боли и отчаяния. Я хочу сказать ей: «Сонька, я здесь, иди ко мне», но она кричит: «о боже, Аза, зачем ты меня закопала, о Аза, за что, я же живая».

Теперь, когда мы прошли б о льшую часть пути, мне уже стоило начать волноваться по поводу нашей дальнейшей жизни в цивилизованном мире. Эй, у нас не было даже документов! В Шарлотт мы наверняка считались пропавшими, как и все остальные пассажиры рейса. Когда нас спросят, какого, собственно, черта мы из себя представляем, что мы ответим? Привет, я девушка из семнадцатого века, мне шестьсот с лишним лет, я мальчик, который пропал восемь лет назад и потерял часть ноги из-за тумана, терроризирующего несуществующий город, а мы – двое подростков, которые были в плену у дикарей? Тогда диагноз нам будет обеспечен налицо. Власти просто решат, что мы самые настоящие наркоманы, и умоют руки, отправив нас в психушку, хотя у нас будет стоять более важная цель, чем прятать таблетки под язык и сочинять бурду про то, что нам уже лучше, и что мы врали и просто кололись в подворотне, а не путешествовали по неизвестному миру.

Нам нужно будет доказать, что этот город, и все, что там есть – реально существует, и что это не просто воспаленное воображение четырех подростков. А чтобы доказать это скептически настроенным следователям, нужно предоставить им доказательства, которые у нас, несомненно, были в виде Гарсии и ее зельев, Дэвида и его странного зверинца, и нас, пропавших без вести.

А Сонька? Придет ли она к нам еще раз, только уже после того, как мы забрали ее кулон? Если придет, что скажет? Что рада, что у нас все еще есть наши головы на плечах, и что теперь она может спокойно покоиться на родной земле? Интересно, а она знает Флоренса?