Петр Ингвин - Смыжи [litres самиздат]

– Сомнений в ней не осталось уже лет десять назад, и когда я прибыл в Центр после учебы, профессор с семьей долгое время жили в опытном образце. Все возникшие проблемы к тому времени были решены, и нам, стажерам, как и всем сотрудникам, со временем выделили по такому же дому.

– Расскажите о немешариках своими словами, как видите их вы – один из разработчиков, который занимался проектом изнутри.

Андрей пожал плечами:

– Живой дом – искусственный организм, продукт генной инженерии и нанотехнологий, в нем совмещаются особенности растения с возможностями вживленной техники. Он обладает зачатками разума в пределах, которые достаточны для выполнения простейших команд. Причинить вред человеку не может ни прямо, ни косвенно – это заложено изначально в качестве базиса, без которого надстройка не работает. Если понадобится, живой дом пожертвует собой ради человека.

– Вы уверены? – перебил Гаврила Иванович.

– Это доказано многолетними испытаниями. Незаселенный дом будет скучать и может захиреть. К хозяевам он привязывается, но не как животное.

– Поясните.

– Не выделяет одних в ущерб другим, а любит всех. Но собственных жильцов – особенно. Радуется, когда они дома. Старается сделать пребывание внутри приятнее: выращивает любимые фрукты, знает предпочтения в температуре, влажности, освещении и видах «за окном», и делает это не механически, как чип с заложенной программой, а как родственник, который давно вас не видел и теперь, наконец, заполучил в гости.

– Существует ли вероятность, что немешарик примет в отношении жильцов самостоятельное решение, которое он будет считать благом, а не деле результат окажется противоположным?

– Нет, причем категорически. Живой дом может многое, но принимать ответственные решения – дело человека. Когда в абсолютной безопасности жилья будущего убедились, посевы заняли огромные площади – вы сами знаете, что очереди растянулась на годы, и, наверняка, тоже состоите в одной из них, скорее всего, в ведомственной. Для тех, кто по работе не может находиться в благоприятных земных условиях, живые дома приспособили к существованию в агрессивной среде. Когда я еще работал в команде Зайцева, мы под водой боролись с избыточным внешним давлением, на Марсе – с внутренним, а также с радиацией, невероятными перепадами температуры и сниженной в несколько раз гравитацией. Правильно настроенный дом может расти где угодно и везде сделает все, чтобы жильцы были довольны и счастливы.

Гаврила Иванович заметил в рассказе странную особенность:

– Почему вы почти не используете устоявшееся название «немешарик»?

– Не знаю. – Андрей уставился в потолок, задумываясь, как именно он называет живые дома и почему. – Действительно. Наверное, потому что не мешать природе – лишь одно из качеств, это как принтер назвать кухонной плитой или мастерской по изготовлению дроидов. Живой дом – друг человека. В некотором смысле – соратник. Делать человека счастливее – смысл его жизни.

– А если в его категориях растения это счастье окажется не таким, каким счастье видят люди?

– Еще раз говорю: это невозможно. Живой дом – придаток человека. Как птерик.

Перед глазами Гаврилы Ивановича бежали данные, собранные операторами. Ничего нового. Связи, родственники, друзья, интересы, путешествия, работа… Все как у всех.

– Зачем вы приехали в Центр сегодня утром?

Андрей вздохнул.

– Командировка по запросу от руководства Центра, детали можете узнать в Кунгурском Биоцентре у Фомы Ильича Ракова.

– Во сколько вы прибыли?

– Без десяти восемь. Пролетел над рекой, и сразу последовал сигнал об эвакуации.

– Что вы видели?

– Ничего странного, все как обычно: здания лабораторий, поселок, девушка в реке… А все же: что случилось?

Андрей во второй раз задавал этот вопрос. С этого вопроса начался их разговор. Гаврила Иванович во второй раз ответил:

– Прошу сначала поделиться вашими фактами и мнением, сейчас важна каждая минута, если не секунда. Нужная информация может содержаться в незначительной подробности, поэтому прошу отвечать развернуто и обращать внимание на каждую мелочь. От ваших ответов зависят жизни людей.

Последняя фраза прозвучала слишком пафосно, Андрей поморщился:

– Если бы я знал, что произошло, мне было бы проще понять, что именно…

– Не проще, – перебил Гаврила Иванович. – Итак. Для чего вы прибыли? В нескольких словах. С Фомой Ильичом мы поговорим позже, отдельно.