Аргентина Танго - Тигры Редфернов

- А как туда влезть?

Фарлан оглянулся на консультанта и удивленно поморгал: тот сложил трость, шляпу, сюртук и жилет на сцену и опоясался ремнем с развешенными на нем инструментами.

- Вы собираетесь ловить животное прямо сейчас? То есть, вам не нужна помощь, сетки, снотворное или ружье?

- Сейчас там никого нет, – спокойно сказал Лонгсдейл. – Потому что если бы кто-то был, то уже прыгнул бы вниз, на добычу.

Фарлан нахмурился и посмотрел на колосники. Потом повернулся и похромал обратно в узкие коридоры. Оттуда он вывел своих спутников к тесной, темной и крутой лесенке из камня, которая поднималась ввысь, огороженная скорее намеком на перила из тонкого прута. Директор потрогал палкой ступень и вздохнул. Он уже поставил на нее ногу, когда Натан сказал:

- Спасибо, дальше мы сами. Когда слезем, хотелось бы увидеть вашего плотника в лицо.

- Да, хорошо, – Фарлан с заметным облегчением отступил от лестницы. Бреннон покосился на его левую ногу, когда пропихивался мимо (архитектор, возводя театр, стремился к строжайшей экономии места). На левой руке директора недоставало мизинца и безымянного пальца, а средний был искривлен. У виска был бледный старый шрам. Уж не потому ли этот достойный джентльмен так шарахается от полиции, что в прошлом у него какие-нибудь криминальные дела?

"А может, – вздохнул Натан, согнувшись в три погибели, чтобы проползти по лестнице, – это просто личная неприязнь".

Лонгсдейлу, который был крупнее и шире в плечах, приходилось еще хуже. Иногда он останавливался и осматривал стены. Наконец, почти на самом верху, он указал комиссару на длинные свежие царапины в серой штукатурке.

- Что это, как думаете?

- Кто-нибудь из вампировидных, – сказал консультант и осторожно выбрался на решетку из бруса. В просветах виднелась сцена внизу и рыжий пес, бродящий по ней. Бреннон огляделся. Кругом были какие-то блоки, лебедки, тросы, механизмы, назначения которых он не знал; над головой чернели перекрытия крыши.

- Смотрите.

Натан с опаской придвинулся к консультанту: тот нашел еще царапины на брусьях и показывал комиссару второй коготь, который щипцами вытащил из дерева.

- Черт побери, – пробормотал Бреннон и заозирался. Самым неприятным открытием при чтении "Классификации нежити" для него стало то, что вампировидные не спят в гробах, как бают сказки, а предпочитают взбираться повыше и прыгать жертвам на голову. А в темноте перекрытий была уйма места для целого выводка тварей.

- У вас есть лампа?

- Я и так все вижу. Ах да! – спохватился Лонгсдейл. – Простите. Вот.

Он сунул комиссару приспособление вроде трубки с расширяющимся концом, в котором было стекло.

- Скажите "Lumia", – с почти детской непосредственностью предложил консультант, следя за Натаном. – Сосредоточьте ваше воображение, желание и силу воли на свете фонарика.

- Самое время, – кисло пробурчал Бреннон и прикинул, можно ли будет врезать вампировидному фонариком, если оно вдруг прыгнет.

- О, ну скажите!

Комиссар уставился на фонарик и буркнул:

- Lumia.

К его изумлению внутри блеснул и тут же погас свет. Натан сосредоточился, представил себе светящийся фонарик и повторил "lumia". У него, конечно, не вышло – свет в итоге зажег консультант, но фонарь честно мигал в ответ на усилия Бреннона.

"Интересно", – Натан обвел фонарем колосники. Он-то думал, что сии сакральные знания могут постичь лишь избранные, а оно вон чего…

- Что ищем?

- Следы когтей, сами когти, зубы, клочья кожи, волосы, пятна крови.

- Думаете, оно уже заело кого-то?

- Если оно сбрасывает когти, значит, растет. Для роста нужна пища. Хотя пока еще, вероятно, оно не убивает жертв.

- Оно может охотиться на улицах, а прятаться в театре, – комиссар осторожно побрел по решетке кругами, освещая себе путь фонарем. – Кстати, почему именно тут? Я надеюсь, вы не скажете сейчас, что он построен на могилах тысячи невинно убиенных младенцев?

- Да нет, – консультант задумчиво поглядел в потолок. – Здесь просто хорошее место для уютного гнезда.

- Так что же это за пакость?

- Пока не знаю.

Бреннон посмотрел вниз, на пса и директора театра, который беседовал с каким-то человеком; потом вверх, на перекрестья темных, едва различимых балок и со вздохом заключил:

- Теперь уж я точно уеду в столицу со спокойным сердцем.

Маргарет закончила со смазкой, протерла деревянные части мягкой тряпочкой и бережно уложила револьвер в коробку, гравировкой вниз. Энджел велел оружейнику выгравировать на ее револьверах "Мур" и "Мяу" – чувство юмора у наставника иногда было весьма своеобразным. Но со временем привыкаешь…