Гораций Голд - Проблема с убийством

ЗАВЕДУЮЩИЙ придвинул к себе телефон. Гилрой мрачно нажал пальцем кнопку.

— Я не собираюсь звонить в полицию, — объяснил заведующий. — Я хочу вызвать фотографа.

— Пока нет, — решительно заявил Гилрой. — Все не так просто. Сначала взгляните на ногу. — Без всякой брезгливости он поднял ее и показал им подошву. — Вы видите, что вижу я? Кожа совершенно гладкая — без малейших огрубелостей. Ни мозолей, ни натоптышей, суставы и ногти идеальные…

— Ну и что? — спросил заведующий. — Она могла носить туфли на заказ. Может быть, они были идеально подогнаны.

— Обувь такой не бывает, — возразил Гилрой. — Она делается так, чтобы нога не болталась свободно, иначе туфли слетят, поэтому всегда есть точки контакта, которые делают кожу грубой. Даже если бы она ходила босиком по коврам всю свою жизнь, все равно на коже были бы уплотнения.

Заведующий поджал губы и уставился на него. Он не представлял себе таких далеко идущих выводов из банального убийства топором. Редактор же зачарованно смотрел на ногу, машинально ковыряя ногти.

— Предположим, она калека или паралитик, — сказал он.

— Мышцы не атрофированы. Но по той или иной причине эта нога никогда не ходила.

Гилрой забрал телефон из рук растерянного заведующего новостным отделом и снова позвонил Уиллису. Когда закончил говорить, его лицо было серьезным. Он снова взял ногу и указал на разрез.

— Я отрезал кусок мышцы с пятки безопасной бритвой, — сказал он, — и отнес его эксперту из больницы «Мемориал». Потому что уверен, что она не паралитик. Мышцы содержат гликоген и глюкозу, сахар, полученный из гликогена. Когда мышца работает, энергия для этого поступает от сжигания глюкозы, которая превращается в молочную кислоту. Даже если бы женщина была полностью парализована — не двигалась уже много лет — все равно было бы ничтожное количество молочной кислоты.

— И что же он нашел? — спросил заведующий.

— Ни следа молочной кислоты! Шеф — позвоните Грину и узнайте, когда Национальная гвардия займет свои посты.

Редактор привык к необъяснимым догадкам Гилроя. Он быстро соединился по внешней связи.

— Майор Грин?.. Морнинг Пост. В какое время военные будут в Бронксе?.. В пять часов?.. Быстрая работа… Спасибо.

— Вот как! — воскликнул Гилрой. — Оставайтесь здесь, шеф. Я должен найти его до того, как Грин введет свое осадное положение, иначе его арестуют или застрелят!

За половину того количества шагов, которое потребовалось бы нормальному человеку в нормальном душевном состоянии, он был уже у лифта и яростно трезвонил кнопкой вызова.

Заведующий отделом не мог угнаться за ходом мыслей Гилроя.

— О чем, черт возьми, он говорил? Кого расстреляют или арестуют — маньяка?

— Думаю, да, — спокойно ответил редактор, абсолютно уверенный в Гилрое. — А кого еще он мог иметь в виду? Я думаю, он едет в Бронкс, чтобы разыскать его.

НО ГИЛРОЙ не поехал в Бронкс. Его первой остановкой была библиотека на 42-й улице. Быстро, но старательно он пролистал каталогизатор по каждому предмету, который мог бы быть ключом. Он перебрал сотни наименований, но даже в этом случае ему пришлось выписать десятки бланков.

Человек у пневматической трубы доставки не удивился, когда ему раздраженно сунули пачку листков.

— Очередное дело, мистер Гилрой? — спросил он.

— Да, — прорычал высокий репортер. — Наклевывается.

В Южном зале он занял целый стол, на котором раскладывал книги так же быстро, как они поступали со стеллажей. Он проглядывал страницы содержания, время от времени просматривая главы для получения более подробной информации; там, где это было необходимо, он просматривал указатели в книгах, которые, казалось, содержали ключ. Длинный лист бумаги быстро заполнился именами.

Он застонал, глядя на часы. Был уже почти полдень, когда он запросил городской справочник и карту Бронкса. Не последнего издания, но он был уверен, что человек, которого ищет, жил в том же доме в течение продолжительного времени. С его громоздким снаряжением ему не до переездов, рассудил Гилрой.

Он прошелся по огромному справочнику Бронкса, исключив все намеченные кандидатуры, которые не жили в опасной зоне. Когда он закончил, уже было двадцать минут первого, и ни одного подходящего имени. Он вычеркнул их всех; ни один не жил в районе, где царил ужас.

А у него оставалось всего четыре часа и двадцать минут до того, как в этом районе будет введено военное положение — когда станет уже слишком поздно!