Маргарита Дорогожицкая - Некромантка из болота

Она замолчала, и Вирджинию внезапно пробрал холод. Ей тоже сделалось одиноко и страшно в пустом доме.

— Когда Рэйчел, моя племянница, приезжает к нам погостить с детьми, в доме делается радостно и шумно, — слабо улыбнулась леди Фоллей. — Но потом она уезжает, и все опять застывает в безжизненном молчании. Я хочу внуков, милая Джинни.

Вирджиния не знала, что сказать. Ей было искренне жаль эту женщину, которая столь радушно приняла ее в своем доме и открыла перед ней душу, но…

— Простите меня за дерзость, леди Фоллей, но все же… Неужели в столице мало невест? Я уверена, что многие с радостью…

— Ох, бросьте. Я же не слепая. С годами учишься разбираться в людях куда лучше, чем хотелось бы. Да и Питер слишком несговорчив и нелюдим, поди еще его заставь. У него придирчивый вкус, хотя я могу его понять. У него сильнейший дар, и он не хочет его разменивать, женившись не на той.

— Но я как раз не та!..

Леди Фоллей подняла палец, призывая к молчанию.

— Я знаю, что вы хотите сказать. Вы бедны, из провинции, со странным даром некромантии. Однако именно ваше письмо впервые заставило моего сына… пойти сфотографироваться.

Вирджиния была обескуражена.

— Правда?

— Да. Более того, он увеличил вашу фотографию и повесил у себя в лаборатории. Чем-то вы его зацепили, и я так радовалась, узнав о вашем приезде, что даже решила, что вы обручились… — она замолчала.

— Мне жаль…

— Питер слишком увлечен своей работой, этой клятой изумруд-птицей… ничего и никого не замечает, а вас заметил.

— Я тоже иногда чересчур увлекаюсь работой и злюсь, когда мне в этом мешают, так что я его понимаю. Человек, увлеченный своим делом, всегда заслуживает уважения.

— Уважение — уже хорошее начало для брака.

— Но замуж мне все же хотелось бы выйти по любви…

— Джинни, милая, любовь — это цветок, который надо пестовать и растить. Она не вырастет сама, понимаете? Сами по себе растут лишь сорняки!

— Не буду с вами спорить, — улыбнулась Вирджиния.

— Я создавала королевскую орхидею три года! Это дольше, чем выносить, родить ребенка и научить его ходить. Но любовь надо растить всю жизнь…

— Вы ее создали? — поразилась Вирджиния. — Королевскую орхидею? Ту самую, что цветет хрустальными лепестками? И хранит в себе солнечный свет?

Леди Фоллей кивнула и горько улыбнулась.

— Тогда я была безмерно счастлива, гордилась собой, а сейчас что мне от нее?.. Пустота…

— Папа на мой день рождения обещал меня свозить в столицу и показать этот волшебный цветок, но в то лето как раз пришла чума…

— Хотите увидеть орхидею?

— Очень, — улыбнулась Вирджиния. — Но я знаю, что это невозможно. Она цветет поздним летом.

— Цветные боги, Джинни, только не для заклинательницы цветов! — леди Фоллей взяла девушку за руку. — У меня она может цвести хоть круглый год! Пойдемте в оранжерею, я выполню обещание вашего папы!..

— Но как же?.. Ведь ее имеют право выращивать только в королевских садах?

— Для меня, ее создательницы, сделано исключение.

В оранжерее было тепло и влажно, что особенно чувствовалось после быстрой прогулки по саду. У Вирджинии глаза разбегались от множества прекрасных, необычных и изысканных цветов, названия которых она даже не знала. Воздух был упоен цветочными ароматами и наполнен жужжанием пчел, чьи ульи стояли в окружении низкорослых яблонь, тоже цветущих.

— Пчелы — это работа Питера, хотя он и не любит возиться с насекомыми, — пояснила леди Фоллей. — Мне они были нужны для опыления, но сейчас я почти цветами не занимаюсь… Пропало вдохновение. Да и дом почти забросила… Ах, как бы я хотела, чтоб однажды вы, Джинни, стали здесь хозяйкой, молодой леди Фоллей…

Они свернули на развилке и вышли к искусственному озерку. В его центре плавал участок дерна со мхом.

— Вам придется немного подождать, Джинни.

Леди Фоллей опустилась на колени, зачерпнула в ладонь воды и закрыла глаза. Вода медленно стекала сквозь пальцы, наливаясь изумрудным свечением. Вирджиния затаила дыхание. Она впервые видела заклинательницу цветов за работой. Изумрудные струи вернулись в озеро и стали сплетаться замысловатыми узорами, подобно змеям, опутывая дерн. Они прорастали темно-зелеными побегами, пожирая мох. А потом Вирджиния охнула и прикрыла глаза от ослепительной вспышки света. Когда она открыла глаза, то посреди озера расцветал цветок из расплавленного золота, самый прекрасный в мире. Его хрустальные лепестки сияли и переливались солнечным светом, и Вирджинии даже показалось, что она чувствует медовый жар, исходящий от орхидеи.