Лиза Розенбеккер - Поцелуй музы [litres]

Я оторвала взгляд и освободила миссис Пэттон от веревок ножом, который мне передал отец, пальцами я аккуратно сняла скотч с ее рта. Вместе мы поднялись, неуверенно держась на ногах. Я подтолкнула ее к краю сцены, чтобы она могла бежать. Отец и мистер Пэттон не выпускали друг друга из виду. Когда миссис Пэттон встала на первую ступеньку, я отпустила ее и побежала обратно, чтобы помочь Тому, который лежал на другом краю сцены. У меня кружилась голова, идеи в голове грозились одолеть меня. Мне пришлось пройти мимо двух противников, стоявших между нами. Они были заняты передвижением по кругу медленными шагами. Это было хорошо, потому что тем самым они были отвлечены, и мистер Пэттон, как я надеялась, не осознавал, что я задумала. Я старалась держаться по ту сторону луча света, чтобы он послужил дополнительным барьером.

– Малу! – угрожающе зашипел Лэнсбери, когда увидел, что я приближаюсь к нему. Я проигнорировала его. Все здесь было неправильным. Мне пришлось на секунду остановиться и опуститься на колени, потому что идеи муз выжигали меня изнутри и играли с моим сознанием. Это заняло немного времени, и я продолжила путь. Отец стал оглядываться по сторонам, увидел, что я подошла к Тому, и кивнул. Он выпрямился и опустил оружие. Лэнсбери расширил глаза, схватил пистолет и направил его на мистера Пэттона. Или Стивенса, или как его там звали. Тот дьявольски улыбнулся, продолжая держать отца на прицеле.

– Это не принесет ничего, если я выстрелю в тебя, – грубо сказал он отцу. – На твоем месте должна быть твоя дочь. Око за око, семья за семью.

– Ты можешь сдаваться, Стивенс. Отдайся судьбе, твоей истории, как это был вынужден сделать я, – спокойно сказал отец.

– Нет, нет, нет, – завизжал мистер Пэттон. – Я взял на себя весь этот спектакль не для того, чтобы ты снова все испортил! Не в этот раз! Конец будет другим, разве ты не понимаешь? Стоящая развязка величайшего спектакля из всех, которые семья Стивенсов когда-либо ставила на сцене! У меня присутствуют музы, любовь, жертвы, все… – Он истерично засмеялся. У меня все сжалось в груди, когда до Тома оставалось всего пару шагов. Повсюду была кровь. Том стонал, а Лэнсбери освободил руку от оружия, чтобы зажать рану. Его кожа была в крови Тома, также ей пропиталась вся его рубашка.

– Ты не сможешь переписать историю, так же, как и я. Пойми же, наконец. От ее смерти ничего не изменится, – предпринял еще одну попытку отец.

Мистер Пэттон сильно дрожал и выглядел опустошенным и загнанным в угол, хотя позади него был целый зал.

Он все время думал только об этом. О другом конце истории о его семье. Отсюда и все усилия. Простая смерть не устроила бы этого влюбленного в театр персонажа. Все должно было полностью соответствовать его требованиям. А теперь шоу было под угрозой срыва. Такой персонаж, как мистер Пэттон, не мог этого терпеть, ведь склонность к драматизму и помпезности была написана у него на роду.

Отец сделал первый шаг в направлении мистера Пэттона, затем еще один.

– А если ты хочешь мести, убей меня вместо нее. Я заслужил смерть. Мне очень жаль, что произошло с твоей семьей, но у меня не было другого выбора.

Мистер Пэттон зарычал, его костяшки захрустели, когда он сильнее сжал пистолет. Я тем временем остановилась и посмотрела на отца. Он действительно сожалел о содеянном? У меня снова закружилась голова, но я, собрав все силы, осталась стоять на ногах. Запах крови Тома только усугублял мое состояние, и даже несмотря на то, что мое сердце разрывалось, я ненадолго отвернулась, иначе мне точно пришлось бы сдаться.

Отец сделал еще шаг в сторону мистера Пэттона и продолжил говорить:

– У меня так было написано на роду, я, в прямом смысле этого слова, не мог по-другому. Это была не моя воля, понимаешь? Я виноват, в этом нет сомнений, но я глубоко сожалею о произошедшем. Поэтому по окончании истории я делал только хорошее и старался вести себя примерно. Может, и были некоторые исключения, но я этому очень счастлив. – Он повернул голову и посмотрел на меня. Он достал что-то из кармана брюк и поднял вверх. Это был брелок для ключей, почти такой же, как у меня. Отсутствующая часть моего. Он убрал его обратно в карман и снова обратился к мистеру Пэттону, который смотрел то на меня, то на отца. – Чего не могу утверждать о тебе. Ты посвятил свое свободное время, свои свободные решения воплощению подлого, жестокого плана. Ты убивал невиновных только ради драмы. Совершал все эти действия, в которых упрекаешь меня. Но разница в том, что ты добровольно решил совершить эти поступки. А я – нет. Что это говорит о динамике нашей истории?