Саймон Грин: Дух этого места

Я встал из-за стола и последовал за живой Холли в конц бара, к туалетам. Она пошла в дамскую комнату, и я вошёл следом за ней. К счастью, там больше никого не было, ни тогда, ни сейчас, так что я мог спокойно наблюдать, как Холли де Линт открывает кабинку, садится, а затем почти до дна опорожняет бутылку виски, запивая им полную горсть таблеток.

Она делала это вполне методично, без слёз и истерики, её лицо оставалось холодным и даже безразличным, хотя глаза по-прежнему казались ужасно печальными. Она покончила с собой, приняв таблетки и выпивку. На последнем снимке она медленно завалилась на набок, бутылка выскользнула из её онемевших пальцев, и сияние её глаз угасло.

Я вернулся в бар и снова сел напротив Холли. Она смотрела на меня пытливо, доверчиво. Что я мог сделать, кроме как сказать ей правду?

- Убийцы не было, Холли. Вы лишили себя жизни. Вы можете сказать мне, почему?

Но её уже не было. Исчезла в одно мгновение, растворилась в воздухе, как проколотый мыльный пузырь. Никаких признаков того, что здесь кто-то сидел.

Поэтому я вернулся в бар и рассказал Максу о случившемся, а он рассмеялся мне в лицо.

- Тебе следовало сначала поговорить со мной, Тейлор! Я мог бы рассказать тебе о ней всё. Ты не первый незнакомец, к которому она обращается. Слушай, ты знаешь старую городскую легенду, где парень едет по дороге, по своим делам, и видит женщину в белом, отчаянно машущую ему с обочины?

Он хороший парень, поэтому останавливается и спрашивает, в чём дело. Она говорит, что её нужно отвезти домой, и он везет её туда, куда она хочет. Но женщина не произносит ни слова на протяжении всей поездки, а когда он наконец добирается до места, она исчезает.

Местный парень говорит водителю, что женщину давно убили на дороге, но она продолжает останавливать водителей, прося отвести её домой.

Старая история, верно? Здесь то же самое, только наша женщина в белом продолжает говорить людям, что её убили, но не помнит как. И когда наши добрые самаритяне узнают правду и говорят ей, она исчезает. Пока не появится следующий лох. Готов ещё выпить?

- Ты же можешь что-то сделать? - сказал я.

- Я перепробовал все обычные способы, - сказал Макс. - Но она весьма устойчива. Думаешь, что мог бы что-то сделать? Эта мелкая сучка серьёзно вредит бизнесу.

Я вернулся к своему столику в углу, чтобы хорошенько всё обдумать. Большинство людей ушли бы, обнаружив, что призрак не более чем циклическая светопись. Но я не из большинства. Мысль о том, что Холли будет заперта в этом месте, возможно навсегда, была невыносима.

Почему женщина, у которой, казалось бы, есть всё, ради чего стоит жить, покончила с собой в этом притоне? Я обратился к своему дару, и снова пасте́льные полупрозрачные образы живой Холли замелькали, здесь и там, по тускло освещённому бару, ненадолго вспыхивая, то за одним, то за другим столиком, словно цветочная фея в полночь.

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что был один столик, который она посещала чаще других.

Профессор Хартнелл был седовласым пожилым джентльменом в поношенном городском костюме. Когда-то он кем-то был, но не мог вспомнить кем. Игорь был бритоголовым, покрытым пирсингом кобольдом. Он сбежал из германских шахт своего народа, чтобы увидеть мир. Ему не очень понравился этот мир, но он не мог вернуться назад, поэтому обосновался на Тёмной Стороне.

Где никому не было дела до того, что он гей. Третьим выпивохой был старый потрёпанный Русский революционер, преданный и потрясённым тем, во что превратилась его страна, и никому не было дела до ледоруба, что торчал у него из затылка.

Они не были знакомы с Холли, но знали, ради кого она пришла сюда. Она пришла в бар “Весёлый Калека”, чтобы спасти кого-то. Того, кто не хотел, чтобы его спасали. Ради её брата, Крейга де Линта.

Он упился до смерти, прямо здесь, в баре, за их столиком. Иногда он пил в их компании, но чаще он пил в одиночестве, потому что единственная компания, которая его интересовала, - это бутылка.

Я вновь обратился к своему дару и сумел вызвать несколько призрачных образов прошлого, живого Крейга. Худой, в потрёпанной одежде, его кости выделялись на его сером лице, с мёртвыми, мёртвыми глазами…

- Ты зря тратишь время, сестрёнка, - терпеливо говорил Крейг де Линт. - Ты же знаешь, что у меня нет никаких причин чтобы пить. Я не калека и не испытал ничего такого…

Я люблю выпить, а всё остальное меня не волнует. Начинал во всех лучших местах и дошёл до этого. Где таким, как я, самое место. Иди домой, сестрёнка. Тебе здесь не место. Иди домой. Пока с тобой не случилось что-нибудь плохое.