Анна Бахтиярова: Проклятье новобрачной

Какая девчонка не представляет собственную свадьбу? Себя в подвенечном платье, красавца-жениха рядом — счастливого и беззаветно влюбленного? Я тоже представляла. В деталях. Мечтала о длинной фате, кружевных перчатках, толпе восхищенных гостей и, конечно же, счастливой жизни после бракосочетания.

Мечтала, мечтала, мечтала…

Но ровно до того момента, пока не поняла, что на меня — бесприданницу — вряд ли кто-то позарится. Не спасет и вполне презентабельная внешность, пусть и не идеальная. Ведь в наших краях в почете миниатюрные бледные блондинки, а не высокие румяные брюнетки. К тому же, история гибели моих родителей легла несмываемым пятном на репутацию, как и сомнительный заработок тетки — опекунши с малых лет.

Однако судьба сподобилась. Я стала невестой. Пусть в женихи достался не первый красавец и богач. Да и влюбленной без памяти я себя не ощущала. Но тетка прыгала от радости, что представился шанс сплавить меня замуж. Я же понимала, что другая партия вряд ли светит, а годы идут. И так засиделась в девках. Вот-вот двадцать два года стукнет. Ровесницы уж вторых детей рожают, а мое тело еще не знало мужских прикосновений. Надо брать то, что плывет в руки, а не воротить нос, словно сидишь на мешках с золотом.

Вот только… только свадьба оказалась фарсом, превратив меня в посмешище на всю оставшуюся жизнь. И в момент, когда первой брачной ночи полагалось не просто начаться, а вовсю продолжаться, я находилась не в постели с новоявленным мужем, а сидела в таверне и пила вино — бокал за бокалом. В подвенечном платье и фате сидела! Но, как ни странно, не пьянела. Избыток впечатлений мешал алкоголю делать свое дело. Голова оставалась вполне ясной, я ощущала лишь легкий хмель.

А перед глазами всё стоял момент великого позора.

— Согласна ли ты, дочь моя, взять в мужья этого мужчину? — спросил священник.

— Согласна, — прошептала я, глядя в чёрные глаза Ральфа.

А сама затрепетала от предвкушения. Он на пять лет старше. Наверняка, опытен в любви и сумеет подарить множество ночей, полных наслаждений. Я рожу двоих-троих детей, буду заниматься семьей и домом. Не худшая судьба на свете, не так ли?

— А ты, сын мой, согласен ли взять в жены эту женщину?

— Согласен, святой отец.

Будущий муж улыбнулся, но я прочла на побледневшем лице грусть. Кажется, он не радовался происходящему. Но почему? Ральф сам добивался моего внимания и руки.

Ответ я получила считанные мгновения спустя.

— Если кто-то знает причину, по которой эти двое не могут сочетаться священным браком, пусть скажет это сейчас или мол…

— Ральф! Не делай этого!

Женский крик прозвучал в храме громовым раскатом. Все взоры приковались к тощей блондинке в светло-зеленом строгом платье и шляпке с вуалькой.

— Я согласна выйти за тебя, Ральф! И уехать, куда пожелаешь! Хоть к черту на рога, лишь бы с тобой!

Я повернулась к жениху, ожидая увидеть недоумение или гнев. Но нет. Он вовсе не сердился. Глаза горели огнем. Огнем радости. На лице застыло выражение бесконечного обожания. Увы, смотрел она не на меня — без пяти минут жену, а на блондинку.

— Идем отсюда, Ральф, — взмолилась та. — Поскорее!

Жених повернулся ко мне и…

— Прости, Эрин. Я не думал, что всё зайдет так далеко.

И ускакал. Вприпрыжку. К блондинке. Чтобы вместе умчаться из храма в неизвестном направлении. Видно, к черту на рога, как и было сказано…

Шум поднялся невообразимый. Еще бы! Невесты из-под венца в нашем городе сбегали раз пять. Или шесть. Но жених отмочил подобное впервые. В общем, моя тетка изображала обморок, но стараний упорно никто не замечал. Женщины охали и ахали, девицы шушукались и бросали на меня насмешливые взгляды, мужчины закатывали глаза и качали головами. А я… я всё стояла у алтаря, не представляя, что делать дальше.

Я поняла, что произошло. Ральф приударил за мной, чтобы заставить ревновать настоящую возлюбленную, отказавшуюся за него выходить. Но та не реагировала. Пришлось идти на крайние меры — делать мне официальное предложение. Однако блондиночка и тут не поверила в серьезность намерений Ральфа. И лишь в день свадьбы явилась «мириться»…

— Ну что ты стоишь тут, как пень? — бросила мне жена владельца гостиницы. — Бежала бы от позора без оглядки.

Но я не побежала. Стоит дать слабину, совсем заклюют. Да, теперь насмешки — мои вечные спутники. Но это не повод утратить остатки гордости. Я подобрала подол белоснежного платья и прошагала к выходу, высоко подняв голову. Смотрят, осуждают? Ну и пусть! Зато будут рассказывать, что я не убегала из храма в слезах, а вышла королевой. Назовут бесстыдницей и зазнайкой? Всё лучше, чем брошенной истеричкой.