Барбара Хэмбли - Те, кто охотится в ночи [litres]

– Кальвар и Лотта были к тому времени мертвы, и вы, Деннис, это знаете.

– Это были они, – настаивал Деннис, отринув всякую логику. – Это они, а не я, и потом, я же делал это с благими… Мне нужна кровь! МНЕ ОНА НУЖНА!

Сознание внезапно затмилось, накатила слабость. Эшеру показалось, что он уловил движение в сорняках, скрывающих поддельные могильные камни слева, но в следующий миг Исидро взмахнул факелом, пытаясь отразить атаку возникшего перед ним Денниса. Эшер кинулся к ним и нанес колющий удар штырем в широкую спину вампира-мутанта, но Деннис исчез вновь. Исидро стоял на коленях, держась за шейную мышцу. Сквозь тонкие пальцы снова бежала кровь. Факел лежал, потрескивая, на влажной земле.

– Убийца, – прошелестел голос, когда Эшер, не выпуская прута, помог Исидро подняться. – Вы оба убийцы. Шпионы, доносчики, трусы, убивающие в спину настоящих мужчин.

Исидро все еще держался за плечо, его била дрожь, руки (даже сквозь плотную куртку) казались ледяными. Вампир невесомо опирался на плечо Эшера. Нежная белая кожа обтянула кости лица, сделав его похожим на череп. Интересно, может ли вампир упасть в обморок?

– Вы никогда не были достойны Лидии. Вы лгали ей, вы украли ее у меня. Вы сделали так, чтобы она мне отказала. Она бы любила меня, если бы не вы. Но я не буду одинок. Когда я убью вас обоих, она будет моей. Я знаю теперь, как делать вампиров…

Эшер всматривался туда, откуда, как ему казалось, исходил шепот, но не видел там никого. Исидро чуть выпрямился и тут же пошатнулся, пытаясь удержаться на ногах.

– Где он?

Исидро покачал головой.

– Не знаю. – Весьма странно было слышать, что голос его остался таким же бесстрастным, как и раньше. – Думаю, он был среди надгробий, прежде чем напал на меня…

– Как долго мы сможем продержаться?

– Достаточно долго, чтобы на нем сказалось отравление серебром?

Лидия шагнула к ним с серебряным жалом в руке. Линзы ее очков пылали отраженным светом факела.

– Нет, – ответил Исидро, легкой рукой сжав плечо Эшера. – Серебро только разъярит его и заставит с большей жадностью желать моей крови. У него еще много сил. Он может продержаться несколько дней, может быть, недель… А если схватит меня или другого вампира, то может продолжить свою жизнь бесконечно. В любом случае восход уже скоро.

Лидия сдвинула очки поближе к переносице.

– В комнате, где они меня держали, нет окон, – сказала она. – Если мы сможем вернуться к дому, то попробуем охранять вас…

– Вы даже не увидите, как он наносит удар.

Вампир выпрямился, отпустив Эшера, но по-прежнему держась за свое плечо. На тонких пальцах загустевала клейкая кровь, повязка из носового платка тоже вся намокла. Исидро произнес равнодушно:

– Рассвет убьет меня, потом настанет ваш черед…

Лидия резко повернулась, воздев факел:

– Что это?

Что-то белое дрожало и двигалось среди надгробий.

Вновь поднимающийся ночной ветерок шевельнул пряди белых волос. Черное рубище трепетало на маленьком скелетоподобном тельце. В свете факела мерцали огромные глаза вампира.

Эшер выдохнул:

– Антоний…

Белые высохшие ручки взлетели к испятнанному облаками черному небу. Эшер разглядел похожее на череп лицо и тонзуру. Ему показалось даже, что ветер добросил до него исступленный, отчаянный шепот:

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа…

– Antonius, non! – закричал Исидро, когда темный силуэт Денниса вырвался из мрака и пал подобно грозовому облаку на маленькую одинокую фигурку среди надгробий.

Если маленький монах и мог уклониться от нападающего или оказать сопротивление, то, во всяком случае, он не стал этого делать. Деннис схватил его, как змея хватает птицу, и в тот же миг Эшер шагнул из развалин часовни. Споткнулся на неровности почвы, боль отдалась в руке. Он слышал, как окликнула его Лидия, как Исидро крикнул вслед: «Вернитесь, глупец!..» Деннис издал глубокое алчное рычание. Скорее в мозгу, нежели в ушах Эшера прозвучал слабый ускользающий голос: «Предаюсь в Твои руки, Господи…» – и два вампира слились в зловещем подобии поцелуя.

Затем Деннис отшвырнул изломанное тельце и обернулся, явив окровавленные клыки, вспухшие губы и изрезанный подбородок. Со звериным рычанием он кинулся навстречу Эшеру.

Зная, что опьянение кровью лишает осторожности, Эшер взмахнул серебряным прутом, вложив в удар все оставшиеся силы. Но Деннис обрушился на него с лету, и Эшер оказался придавленным к земле. Он видел, как все шире и шире раскрывается окровавленная пасть, как увлажняются голубые глаза, но не от злобы, а от изумления и боли. И лишь когда они остекленели окончательно, Эшер понял, что Деннис умер еще в прыжке.