Барбара Хэмбли: Путешествуя с мёртвыми [litres]

« Причем успешно …» – угрюмо подумал Эшер.

И уже ничего нельзя было сделать. Джеймсу следовало это предвидеть, еще когда он садился в парижский поезд. Наступают новые времена, их не остановишь… Здесь, в Константинополе, был вырван один-единственный плевел, в то время как разрастались они повсеместно.

– Спасибо вам, что присматривали за ней.

Исидро слегка отвернул лицо.

– Вы взяли в жены очень глупую женщину, Джеймс, – мягко сказал он. – Присматривать за ней следовало по-другому. Переломить ей обе ноги, чтобы она не совала нос в гнезда вампиров, и отправить обратно в Оксфорд под надзор сиделки. Я же проделал все настолько скверно, что сиделка теперь требуется и вам, и мне. А главное – все зря…

– Если вспомнить, – сказал Эшер, – что Гелге Курт не стал Мастером Константинополя, то отнюдь не зря. На этот раз мы, согласитесь, победили.

Бесцветные глаза секунду задумчиво изучали его лицо.

– Это не мое дело. Мертвые мертвы.

– Вам будет не хватать ее, – сказал Эшер, – не так ли?

Антеи.

Исидро молча смотрел в сторону.

– Хотя не думаю, – продолжал Эшер, – чтобы она сожалела о случившемся.

Он полагал, что вампир не ответит, и тот действительно некоторое время безмолвствовал. Затем сказал:

– Да. Но надолго она бы Чарльза не пережила.

«Он знал ее двести пятьдесят лет…» – подумал Эшер.

– Это ведь не вы, я надеюсь, убили мисс Поттон?

Исидро молчал.

– Я не собираюсь обсуждать это с Лидией. В городе есть и другие вампиры, возможно, не только те, кого я видел в Доме Олеандров. Если уж рабочие, механики, нищие сообразили, кого именно ищут Лидия и Маргарет, то вампиры тем более должны были догадаться. Возможно, они уже встречались взглядом с мисс Поттон и, когда начался мятеж, а дом опустел, могли приказать ей открыть окна…

– Она была дура, – сказал Исидро. Он взглянул искоса на Джеймса. – Можете так и передать миссис Эшер.

– Много лет назад, – сказал тот, – когда я был в Вене, меня полюбила одна женщина. А я – ее. Она была умна и очень порядочна. Я сделал глупость, встретившись с ней второй раз, потому что потом уже ничего было нельзя изменить. Когда она начала догадываться, что я шпион враждебной державы… я предал ее. Я украл ее деньги и покинул Вену с красивой и безмозглой девицей, причем постарался, чтобы Франсуаза об этом узнала. Я поступил так не только потому, что спасал себя и свою агентурную сеть. Мне нужно было, чтобы она вычеркнула меня из памяти и не испытывала потом ни сожаления, ни сомнений на мой счет.

Исидро долго молчал. Холодные хрустальные глаза его были устремлены куда-то далеко-далеко. Возможно, он видел старую добрую Англию тех времен, когда еще был живым.

– Между нами ничего не было, и вы это знаете.

– Знаю. – Лидия не рассказывала Эшеру о сонетах, но он нашел их в корзинке мисс Поттон (в том числе и разорванный). Сложив клочки, он вновь вспомнил, как его влекло к Антее, а раньше – к той лунной вампирше, что чуть не прикончила его в Венском лесу. Он вспомнил голос Лидии, когда она сказала: «Симон…» С болью, на грани слез.

Эшер знал, что Лидия просто не успела еще рассказать. И все же это был удар.

Вампир покачал головой:

– Жизнь – для живых, Джеймс. Смерть – для мертвых. Да, я очаровал ее, мы всегда очаровываем. Мы так охотимся. И это ничего не значит.

Эшер вновь вспомнил Антею. Он знал, что Исидро лжет.

А тот выждал еще пару мгновений и продолжал:

– Что же касается мисс Поттон, возможно, в конце я, как и предсказывала Лидия, действительно убил бы ее. Не думаю, чтобы она возражала. Но, скорее всего, ее убила вампирша по имени Зенайда, обитающая в старом серале, откуда сейчас разбежались даже слуги. Зенайда видела там Маргарет, может быть, даже встретилась с ней взглядом. Мне кажется, потом я несколько раз замечал эту вампиршу ночью возле дома на рю Абидос, но в ту пору моя чувствительность оставляла желать лучшего. Вот вам еще одна причина, почему я не хочу, чтобы эти подробности стали известны миссис Эшер. Она решит, что это она виновна в смерти Маргарет. Надеюсь, вы не оставили супругу в одиночестве?

Эшер покачал головой:

– Она сейчас с леди Клэпхэм и князем Разумовским. Я попросил их побыть с ней до моего возвращения. Объяснил, что ее мучают кошмары… Хотя что может быть кошмарнее того, что с нами случилось!

Недвижное, словно выточенное из слоновой кости лицо ожило на миг, улыбнулось.

– У вас не возникнет трудностей с возвращением, дон Симон?