Дебора Харкнесс - Открытие ведьм [litres]

После этого он извлек из машины меня. Встав на крыльцо, я осторожно оперлась на правую ногу. Сквозь окошечки по бокам от красной парадной двери был виден холл. К нашему приезду в доме зажгли все лампы.

– Чую кофе, – улыбнулся мне Мэтью.

– Значит, уже встали. – Знакомая щеколда на двери открылась сразу. – Не заперто, как всегда. – Я ступила внутрь, стараясь не растерять храбрости. – Сара? Эм?

К столбику лестницы был пришпилен листок, исписанный решительным тетиным почерком:

«Решили, что вам надо побыть наедине с домом. Не спешите. Мэтью может занять бывшую комнату Эм, твоя тоже готова».

Эм приписала внизу свой постскриптум:

«Селитесь в родительской спальне».

Наверху было тихо. Все двери, даже в гостиную, стояли открытые и держались спокойно, не болтаясь на петлях.

– Хороший знак, – заметила я.

– То, что они оставили нас вдвоем?

– Нет, тишина. Дом способен выкинуть какой-нибудь номер при появлении незнакомца.

– У вас тут нечисто? – Мэтью с интересом оглядывался по сторонам.

– Ясно, что нечисто, раз мы все колдуньи. Но дело не только в этом. Дом, он… живой и реагирует на гостей по-своему. Чем больше внутри Бишопов, тем хуже себя ведет, – вот почему ушли Эм и Сара.

На периферии зрения подрагивал световой блик. У камина в гостиной сидела в незнакомом кресле-качалке моя давно усопшая бабушка – я уже не застала ее в живых. Она улыбалась мне – молодая и красивая, как на свадебной фотографии, что висела у нас на лестнице.

– Бабуля? – сказала я робко, невольно улыбнувшись в ответ.

Красавчик, а? – подмигнула она, ее голос напоминал шелест вощеной бумаги.

Да уж , согласилось еще одно привидение, просунув голову в дверь. Неживой только .

Что ж делать, Элизабет. Привыкать надо.

– Там кто-то есть, – сказал Мэтью, заглядывая в гостиную. – Я что-то чую и слышу тихие звуки, но никого не вижу.

– Призраки. – Вспомнив Ла-Пьер, я стала искать глазами отца и мать.

Их здесь нет , с грустью сказала бабушка.

Я разочарованно перевела взгляд с покойных родственниц на неживого мужа.

– Давай занесем вещи наверх – пусть дом с тобой познакомится.

Навстречу нам с душераздирающим воем вылетел угольно-черный меховой шар. Остановившись в футе от меня, он преобразился в шипящую, вздыбившуюся кошку.

– Я тоже рада тебя видеть, Табита. – Мы с тетиной кошкой питали друг к другу обоюдную неприязнь.

Табита, перестав выгибаться дугой, стала подкрадываться к Мэтью.

– С собаками вампирам как-то спокойнее, – сказал он, когда она потерлась об его ноги.

Табита, вознамерившись, видимо, изменить его мнение о семействе кошачьих в лучшую сторону, мурлыкала как заведенная.

– Черт меня побери, – удивилась я такому непривычному поведению. – Самая извращенная кошка в мировой истории, это факт.

Табита зашипела на меня, не прекращая тереться о лодыжки гостя.

– Не обращай внимания, – посоветовала я, ковыляя к лестнице.

Мэтью последовал за мной с багажом, приспосабливаясь к моему медленному шагу.

Его, кажется, совсем не тревожило, что дом его изучает, зато меня переполняли дурные предчувствия. Картины, падающие гостям на голову, хлопающие окна и двери, внезапно гаснущий свет. Я перевела дух, когда мы без происшествий добрались до второго этажа.

– Мало кто из моих друзей здесь бывал, – призналась я. – Встречались обычно в Сиракьюсе, в торговом центре.

Верхние комнаты располагались на все четыре стороны от лестничной площадки: впереди спальня Сары и Эм, выходившая на подъездную аллею, сзади спальня родителей с видом на поля и старый яблоневый сад, переходящий в густой лес с дубами и кленами. Дверь в комнату была открыта. Постояв нерешительно в приветливом золотистом прямоугольнике света, падавшем из-за нее, я переступила порог.

Здесь было тепло и уютно, хотя о сочетании красок и гармонии интерьера никто и не думал. Простые белые занавески на окнах, широкая кровать с горкой подушек и лоскутных одеял, в щели между широкими сосновыми половицами свободно может провалиться расческа. В ванной направо щелкал и шипел радиатор.

– Ландыш, – принюхавшись, определил Мэтью.

– Любимые мамины духи.

На письменном столе стоял старый флакон из-под «Диориссимо» с черно-белой ленточкой вокруг горлышка.

Мэтью скинул поклажу на пол.

– Не грустно тебе здесь будет? Может, займешь свою старую комнату, как предлагает Сара?

– Ну уж нет. Она на чердаке, без ванной, и вдвоем мы на девичьей кровати никак не уместимся.