Геннадий Ерофеев: Поединок

Да, галактические войны давно стали мирным делом. Но такой широкомасштабной кампании не помнил не только сравнительно молодой тридцатилетний Ян, но и прокалённые чужими солнцами ветераны-звездобои. Понятное деле: если бы нечто подобное случилось раньше, об этом просто некого и некому было бы спросить. Значит, о вот-вот готовой разразиться грандиозной космической бойне тоже никто не впомнит…

Ян горестно усмехнулся своему отражению на дисплее. Да, писать мемуары о предстоящем сражении никому не придётся — прежде всего потому, что в битве за Галактику не будет победителей. Космические и вообще любые другие силы землян и виртлей равны — и не примерно, не приблизительно, а до четвёртого знака после запятой. Победа какой-нибудь одной из космических армад, даже Пиррова, невозможна в принципе. Обеим галактическим цивилизациям, вступающим в кровавый спор за право безраздельно господствовать в галактике Млечный Путь, грубо говоря, «корячится» ничья. Ничья боевая. Не сухая — кровавая. Но сухая в том смысле, что к финальному свистку количество оставшихся в живых звездобоев у каждой из противоборствующих сторон выразится круглой циферкой «ноль» — с точностью до какого угодно знака после запятой, котрая станет последней точкой в галактической истории виртлей и землян. Сухая ничья, означающая крах обеих цивилизаций — так крошится сухое печенье… Только вот кто зафиксирует результат, кто внесёт его во вселенские протоколы? Здесь не учения: никаких посредников нет. Впрочем, кто знает…

Приёмо-передатчик зафонил, и Влодарек сосредоточился. Тысячи раз слышанный голос командира эскадрильи проник в уши, сердце и мозг:

— Пятьсот тридцать первый — сто тридцать шестому. Начинаем выдвижение на исходную позицию. Как понял меня?.. Приём.

— Сто тридцать шестой — пятьсот тридцать первому. Вас понял. Начинаю выдвижение.

— Ни пуха ни пера!

— К чёрту!

Из динамика вдруг послышалось характерное сопение.

— Прощай, Ян! — на сей раз пренебрегши никому не нужными позывными, глухо произнёс комэск-звездобой лишённым какого бы то ни было налёта официальности простым человеческим и человечным голосом. — Если чудом останешься в живых, не поминай лихом!

— Прощай, командир! — загалактическим эхом откликнулся Ян и, когда комэск отключился, упрямо буркнул себе под нос, радуясь, что отныне его никто не услышит и наслаждаясь последними секундами абсолютной свободы и тишины: — Чёрта с два «прощай»!

Ян готов был побиться об заклад (жаль, уже не с кем заключить пари!), что по ту сторону незримой линии фронта звездобои виртлей обмениваются аналогичными «прощальными поклонами». Поклоны поклонами, а обмен ударами будет чудовищно страшен, поэтому и земляне, и виртли просят прощения у Вселенной — нечто вроде «Извините за компанию!» И вообще, галактические войны хороши тем, что можно здорово сэкономить на похоронных командах…

— Чёрта с два — «прощай»! — с безадресным, на первый взгляд, вызовом повторил Влодарек, бросая в бой звездолёт, который в глазах «обозных звездобоев» несуществующей похоронной команды в данную минуту отличался от гроба с кистями разве только тем, что двигался к поджидающей его могиле самостоятельно, без помощи катафалка.

Ян выкрикнул фразочку в лицо опасности и назло ей так, будто и впрямь догадывался о существовании всемогущего, всевидящего посредника. И не просто догадывался — рассчитывал на его беспристрастность и объективность, которая каждым человеком подсознательно интерпретируется как желательное тенденциозное, придирчивое отношение третейского судьи к его, человека, сопернику и ещё более желательное проявление к нему, человеку, «избирательной справедливости». Пусть даже и в отсутствие похоронной команды.

Если бы прервавший связь комэск мог сейчас видеть и слышать Влодарека, он с немалым удивлением обнаружил бы, что продублированные амбициозным звездобоем слова не являются пустой и глупой бравадой. Но комэск его не видел и не слышал и, слава забытому самонадеянными людишками Богу, вообще ничего не чувствовал: в разверзшейся перед землянами и виртлями геенне огненной, сотворённой совместными разрушительными усилиями противоборствующих космических армад, уже потерянно блуждали нечувствительные ко всему и вся, «психологически толстокожие» разрозненные атомы, всего лишь секунду назад являвшие выбиваемому из-под ног несчастного человечества миру структурно несовершенное тело командира галактических звездобоев.