Геннадий Ерофеев: Поединок

— Донесение агентессы Джекки приоткрывает завесу над тайной преследующего нас… вас… нас полтергейста. (Суприм-Д стойко принял тяжёлый удар, который, собственно говоря, оказался сильно растянутым во времени.) Как вы знаете, Джекки замужем за аборигеном, а он, судя по всему, сумел что-то пронюхать о присутствии на своей родной планете наших агентов… Нет, нет, — поспешил успокоить шефа Вуайер, — Джекки вне подозрений — лицом к лицу истинное лицо рассмотреть трудно! Но её мужу-аборигену известно о существовании «зелёных человечков». — Главный Хроноразводящий подобострастно захихикал. — Проницательность людей имеет свои пределы. «Зелёными человечками» они называют тривиальных пришельцев, инопланетян. Они не подозревают о существовании Мигдола, о хроноинжекции и хроноинжекторах. Но это не делает землян менее опасными для нас. Одна из их поговорок гласит: «Даже глупец может указать дорогу к школе». Муж Джекки намеревается дезавуировать работающих на Земле наших агентов, которых принимает за банальных инопланетян. Он хочет предать имеющуюся у него секретную информацию широкой огласке в надежде на поддержку общественности. Этот простой выпад можно легко парировать, но нестандартность данной ситуации заключается в том, что, как показывают расчёты нашего Суперкомпьютера, в случае обнародования сведений о «зелёных человечках» неминуемо претерпит изменение сама канва, первооснова, фундамент Единого Сущего. Ход истории изменится, и в новом «штатном расписании» миров для нашего Мигдола уже не найдётся места…

В самолюбивой душе Суприм-Д клокотал вулкан, но он почти не подал вида, лишь недобро сузил и без того злые глаза.

— Пожалуй, сегодня ночью я вообще не сомкну глаз, — произнёс он с усталой усмешкой. (Вуайер терпеливо ожидал, когда шеф вернётся в колею обсуждаемой темы.) — Насколько я понимаю, особенность ситуации в том, что мы должны не парировать выпад, а предотвратить его. Должны пресечь его в корне.

— Именно на этом я и хотел заострить ваше внимание, — обрадованно закивал Вуайер. — Потенциальный разоблачитель должен быть ликвидирован.

— За чем же дело стало? — осведомился Суприм-Д снисходительно.

— Да, собственно, ни за чем, — осклабился Вуайер. — Просто в духе наших традиций надо придать предстоящей хроноинжекции некоторый флёр естественности, поэтому я хотел бы обсудить с вами пикантные детали предстоящей операции.

На губах Суприм-Д заиграла зловещая улыбка.

— Ну, разумеется, друг мой, — одобрительно кивнул он, всем своим видом давая понять хронокиллеру и хроносадисту, что ему выдан карт-бланш. — Срежиссируй всё таким образом, чтобы мы заодно смогли позабавиться над рутинным процессом хроноинжекции в духе наших славных традиций. Только не заигрывайся, не позволяй забаве превалировать над всем остальным. Контролируй операцию максимально жёстко, иначе некоторый флёр естественности может обернуться патиной забвения на надгробной плите нашего покамест не вычеркнутого из контекста истории Мигдола.

Иисус Христос, вне всякого сомнения, осудил бы галактические войны. Но ко времени их начала мало кто из землян мог сказать хотя бы пару слов об этом парне с надёжной профессией плотника. А уж ответить на вопрос: «За какую команду он когда-то играл — хороших, или плохих парней?» — не смог бы, пожалуй, ни один землянин далёкого будущего. Увы — христианство сошло со сцены. Оно сократилось и исчезло. И с этим никто не спорил. Если бы закупоренные в нержавеющие консервные банки боевых звездолётов бравые парни имели возможность пронизать время и познакомиться с Иисусом Христом поближе, они с большой долей вероятности признали бы его правоту. В то же время они наверняка бы заметили, что последователи хорошего парня Иисуса — слишком тусклые и банальные люди. Потому христианство и кануло в Лету — задолго до начала звёздных войн.

Одно из двух: либо вы верите в Бога, либо ведёте галактические войны. Если же вы отправляете одновременно и то, и другое — это, извините, шизофрения. И даже не какая-нибудь там космическая или галактическая, а самая обыкновенная, простая, кондовая, которую, как теперь никто уже не помнит, в далёком двадцатом веке «лечили», например, аминазином.

Ян Влодарек (гора мышц, но при этом поразительно подвижный, ловкий и пластичный молодой человек) был звездобоем и не верил ни в Бога, ни в черта. Зато верил в крепость собственных мускулов и в свой звездолёт. Звездолёт назывался «Радóм» — ни Богу, ни чёрту неведомо, что означает это название и с чем его едят. Но звучит красиво. Да и летает неплохо.