Александра Гринберг - Жнец крови и пепла [СИ]

— Сколько раз я говорила — прекрати лезть на мою кухню до ужина!

— Сколько раз я могу повторять тебе, склочная ты женщина, — это мой дом и моя кухня, а я хочу жрать!

— У баб своих жри, а это для мальчиков! Пошел вон, я сказала!

Папенька выскочил из кухни, наверняка не без помощи полотенца, которым Данка любила его охаживать, одарил кухарку очередным красочным ругательством, но возвращаться не стал — глупо злить женщину, которая тебе готовит.

Дождавшись, пока Альфард скроется в глубине дома, Марк проскользнул на кухню, жестом позвав пса за собой. Тот посмотрел с сомнением, но запах мяса сделал свое дело.

— О, Марк, ты пришел слишком рано! — едва завидев его, запричитала Данка. К счастью, намного тише, чем она орала до этого на отца. — Я ещё не успела провести воспитательную беседу с твоим батюшкой и подготовить его к твоему приходу!

— А по-моему, ему достаточно, — засмеялся он, усаживаясь на стул. — Опять била отца полотенцем?

— Скалки под рукой не было. Видят боги, когда-нибудь я огрею его печной дверцей, а твою так называемую матушку и вовсе отравлю! «Ах, мне не по нраву это твое жаркое, приготовь мне соус из крыльев пикси, как на фейских курортах!» Вот и жила бы на своих курортах, моль имперская! Маги мясо жрать должны, а не всякую бурду!

О том, насколько Данка не выносит леди Гленну, впору слагать легенды, хотя причины Марк так до конца и не понимал. Вполне возможно, что логического объяснения и вовсе не существует, просто конкретно эти две особы не могут ужиться под одной крышей. И немудрено — войны быстрее заканчиваются, чем женщины приходят к согласию, кто в доме хозяйка.

— Ну а нам положено поесть сейчас, или тоже погонишь? — Марк подхватил с тарелки кусок пирога, за что предсказуемо получил по рукам.

— Генри — положено, а ты можешь и подождать, не маленький. Пирог с собой заверну, если вдруг высокородные господа испортят тебе аппетит.

В том, что испортят, Марк даже не сомневался — и у мачехи, и у отца был особый талант затевать ссору практически на пустом месте. Чаще всего — из-за него, хотя не сказать, что Гленна его ненавидела. Всего лишь недолюбливала по понятным причинам — какой женщине понравится, что в её доме живет ребенок от любовницы мужа? А оттого не забывала лишний раз указать на недостатки, неподобающие сыну лорда.

«Какой из него наследник?» — обычно выговаривала леди Эйнтхартен, на что батюшка первое время огрызался, напоминая, что, женившись, он рассчитывал на законного сына:

«Так возьми и роди мне другого!»

Такие разговоры обычно заканчивались скандалом, потому что как раз таки с этиму Гленны имелись проблемы. То ли дело в её несовместимости с отцом, то ли ещё в чём, но лучшие лекари Империи разводили руками. Маркусу, честно говоря, было наплевать на причины; к десяти годам он научился и вовсе не обращать внимания ни на придирки со стороны «матери», ни на эти скандалы. По мнению Данки, Альфарду следовало бы давно превратить женушку в кучку углей за склочный нрав. И видят боги, этим вполне могло кончиться, не будь батюшка светлым магом. Опять же, леди Эйнтхартен приходилась дальней родней императору, и её внезапное исчезновение точно вызвало бы вопросы…

Образцовые мысли образцового светлого мага, ничего не скажешь.

На удивление, ужин прошел весьма мирно, и даже обошлось без нравоучений: судя по всему, папенька обзавелся очередной молодой любовницей, а оттого пребывал в весьма благостном настроении. Гленна же предвкушала, как уже в который раз отправится поправлять здоровье (которому позавидовал бы всякий) в Ферроаль, о чём без умолку трещала, не особо обращая внимание на пасынка. Что того несказанно радовало — день, когда она не пускалась в рассуждения о недостойном поведении «этого твоего приблудного, Альфард!», стоило бы пометить в календаре красным.

Когда ужин наконец подошел к концу, Марк отозвал отца в сторону. Ему не слишком хотелось говорить о своих проблемах с магией, но какое-никакое уважение к отцу и уверенность в его силе и опыте не позволили промолчать.

— Отец…

— Маркус, не то чтобы я не хотел поболтать, но давай попозже — мне нужно успокоить шум в ушах после общения с Гленной… — Альфард развернулся сразу же, хотя по лицу было видно — он бы с радостью уединился в своем кабинете со стаканчиком синтарийского виски.

— Попозже я буду отсыпаться перед сменой. Полиция — это тебе не гвардия.

Отца задело — он скривился и постарался придать лицу крайне суровое выражение. Совершенно не вяжущееся с сюртуком, расшитым золотой и серебряной канителью почище некоторых бальных платьев. Но обижать его не хотелось, и Марк продолжил уже более мирно: