Александра Гринберг - Жнец крови и пепла [СИ]

— Домой? — поинтересовался Марк, помогая ей подняться.

— Да хоть к Дальгору в шкаф. Главное, что один ты больше не остаешься.

И хотя сказано это было привычным сварливым тоном, Марку впервые за этот долгий день захотелось улыбнуться.

До сдачи железного ножа Гейбу оставалось два дня, и всё это время Киара предпочла провести с пользой. А именно — сгребла в охапку обиженного её долгим отсутствием кота и заперлась у себя в комнате, не реагируя на мольбы, понукания и угрозы своей сожительницы, пару раз в час исправно скребущейся в двери. На одиннадцатом по счету визите Киара раздраженно вздохнула и набросила на окна и двери полог тишины.

Неимоверно хотелось спать — сказывалось переутомление; за последние дни пришлось не раз и не два выжать резерв до капли, создавая элитную нежить. Теперь же, имея в запасе каких-то три дня, необходимо было в который раз усовершенствовать свои же программы зомбирования: давать Элриссе шанс уволочь новых вампиров (и парочку костяных драконов в придачу) Киара не собиралась. А та непременно попытается ими овладеть… когда всё будет кончено.

Прими смерть от камня и железа.

У некромантов с Хладной Госпожой всегда были особые отношения, и в частности у Киары Блэр, однажды побывавшей в Хладном чертоге. По крайней мере, так утверждал Стальфоде, а его не за красивые глаза привечал сам архимаг Джердис.

«Ты умерла, точно умерла, — уверенно басил Карим в обычной своей медлительной манере. — И угодила в Хладный чертог. Ты не помнишь, но я… я ведь родился мертвым, и я помню… там лед, и покой, и смерть… и вовсе не хочется, чтобы тебя вышвырнули обратно. А нас, Киа, именно что вышвырнули. Не для вечного покоя уродились…»

Жить Киаре вполне себе нравилось и никакого вечного покоя она не планировала. Но донести эту мысль до Марка никак не удалось.

«Правильно Алистер сказал: усыпить дуралея да разбудить, когда всё закончится, — недовольно посетовала Киара. — Или, по крайней мере, надо было его отправить в патруль под командованием Делли. Кто бы сомневался, что Фалько ему наябедничает?»

Поисковые амулеты на крови были не так чтобы сложны в изготовлении, но радиус действия имели ограниченный — три-четыре сотни ярдов. Не облегчало задачу и то, что пользоваться амулетом мог только некромант. Патрулировать приходилось спаренными отрядами и, естественно, ни боевики, ни некросы не пришли в восторг от подобных перспектив. Марк — ну кто бы сомневался-то? — немедленно сорвался на помощь доблестной боёвке, и Киара — весьма неожиданно! — охотно его отпустила.

Неожиданно для Марка, разумеется. Сама-то она убивала двух зайцев одним выстрелом: и нестабильный герой под присмотром, пока она занята, и Элрисса сунется куда угодно, но не к патрульным отрядам.

Элрисса не подвела. Пока патрульные разгуливали по столице, она пожирала людей в деревеньках на окраине. Стоило рассредоточить силы ближе к окраинам — хитрая нежить шла резвиться в черту города. Истерящие горожане с наступлением сумерек боялись высунуть нос из дома; коммандеры скрипели зубами; высокое начальство знай себе искало виноватых, при этом даже не потрудившись оторвать задницы от кресел. Киара равнодушно пожимала плечами — «А чего вы ждали-то? У той нежити мозгов побольше, чем у некоторых кабинетных генералов!» — а затем отправлялась или в подвалы, или отсыпаться. Времени на праздную болтовню катастрофически не хватало. Да и на непраздную тоже.

Впрочем, следовало бы выкроить минутку и поболтать со Стини, чтобы держал рот на замке. Теперь-то поздно — этот мамин сын растрепал Эйнтхартену всё, что не следовало. Видимо, решил, что на Киару таким образом можно повлиять. (Ага, как же!) Если близящуюся поимку Гейба «на живца» Марк ещё как-то стерпел — в самом деле, ну кто воспримет всерьез Гейба? — то план проткнуть Киаре сердце железным ножом… не привел его в восторг.

Да что уж там кокетничать — Марк был в таком бешенстве, что едва не оставил котлован на месте своего многострадального домишки. Все разумные доводы — то, что это единственный способ выманить тварюгу; то, что «смерть» должна быть недолгая, создающая для лича иллюзию всемогущества и безнаказанности, — он игнорировал. Однако ж игнорировать молча боевики не умеют, о нет! Им непременно надо орать про чокнутых девиц, самоубийственную дурость и заточение в башне.

Киара, естественно, не стерпела. Обозвала Эйнтхартена истеричным кретином, не видящим дальше своего носа, и с чувством выполненного долга удалилась под родную крышу. И не сказать чтобы её это сильно расстроило. Марка было слишком много.