Даниил Заврин - История одного кота

– Знаете, я понимаю вас. Больше, чем кто-либо. Смерть близких – это невосполнимая утрата, детектив. Может быть, поэтому вам не стоит рисковать жизнью Сары и вашего друга Джереми? Они же пока живы. Да, вы спрятали её в участке, но это же не навсегда. Поверьте, за её жизнь какой-нибудь наркоман возьмет совсем недорого и, главное, мне даже не надо находиться в этом городе, который, прямо скажем, мне отвратителен.

– Темный и грязный?

– Да. Неприятный. Я больше люблю тепло и цветы. Мне от них немного легче.

– С цветами я подумаю.

– Эх, как же с вами тяжело.

– Скажи, всё, что ты сделал в городе – это ради убийства агентов? Как же «Смайл» и торговля, неужели картель простит тебе такую самостоятельность?

– А почему нет. Рецепт «Смайла» у меня. Что же касается гибели агентов, то там трупы лишь вашего жирного кота и спецназа, моих людей там нет. А на счет войны – да они как воевали с нами, так и будут воевать. Это совершенно нормальное явление. Относительно вашего городка, как транзитной точки для наркотиков. Считайте, что он, как и Сара с Джереми – часть моего доброго к вам расположения, детектив.

– Никак не привыкну к доброте, – улыбнулся Бар.

– Ну почему? В преддверии Рождества даже у полицейских котов возможны чудеса. И, пожалуй, вот вам ещё один подарок, – сказал Харчи, оставляя конверт на подлокотнике. – Вскроете его после моего ухода. Что касается оружия, я оставлю его перед входной дверью. И не задерживайтесь тут. Как-никак тут трупы.

Бар не шевелился, он видел, как в дверях его встречал невысокий шимпанзе с маленькими холодными глазами и первоклассным черным пальто. Бар сразу понял, кто это.

– Хейтель?

Шимпанзе кивнул.

– Это ты убил Мериан?

Шимпанзе задумался, затем снова кивнул.

– Я найду тебя.

Шимпанзе улыбнулся, показав ровный ряд зубов. Затем подошел ближе и, всё ещё держа его на мушке, тихо прошептал ему на ухо:

– Я буду ждать.

После чего вышел в коридор. Подождав несколько минут, Чеширски спустился вниз. Как Харчи и обещал, он оставил оружие возле двери. Проверив револьвер и убрав его в кобуру, Бар вскрыл конверт. Его глаза моментально вспыхнули, а из-под усов показались клыки. Харчи, чёртов сукин сын, он снова оказался на шаг впереди него.

Кладбище

На кладбище было, как всегда, тихо. Поэтому, скрипнув калиткой, Бар невольно внес небольшое оживление. Могилы отца, матери и Жанни находились ближе к центру, поэтому ему снова пришлось немного повилять, чтобы дойти до них. Дойдя до трёх черных памятников, Бар привычно смахнул с них снег и положил цветы.

– Вот мы и снова вместе, – тихо сказал он, присаживаясь перед ними. – Я опять накуролесил, мам. Думаю, ты уже к этому привыкла. Но пришёл не за этим. Я хотел бы сказать, что я нашёл его, я нашел его, мама. И я хотел попросить тебя не сердиться на меня, всё равно тебе меня не отговорить. Я пытался, правда, но это не отпускает. Ты знаешь, что я очень сильно люблю тебя. Я до сих пор помню запах твоей шерсти, крови – я всё помню, мам. Я не могу это оставить, как и тогда, когда умерла Жанни, когда я в первый раз убил безоружного зверя. Я люблю тебя, мама, и я отомщу за тебя.

Он встал и, поцеловав памятник, отошёл от него. Вот они. Все вместе. Отец, мать, Жанни и погибший в утробе сын. Вот она, его настоящая семья. Его счастье, похороненное на маленьком клочке земли. И он, неизвестно зачем оставшийся на этой земле. Сколько раз он уже сидел здесь, приставив револьвер к голове, прося прощения и так желая получить смерть.

Но каждый раз что-то отвлекало его. Очередная смерть, убийство или изнасилование. Каждый раз какой-нибудь убийца вытаскивал его с того света, совершая свое черное дело в этом забытом Святой Кошкой городе. Равно, как и сейчас, когда он понял, что должен завершить, пожалуй, самое главное дело в своей жизни.

– Осталась только ты, мама. Последний долг. Наконец-то он будет оплачен сполна. Ты прости меня, но ты знаешь, я всегда бился головой, пусть даже я сам не верил, что выживу. Так и теперь, я знаю, ты будешь против, но я не могу иначе.

Он снова подошёл к памятнику и прислонился к нему лбом. Запах земли, камня… Бар потерся о гранит щекой. Он не знал, почему он это делает, но каждый раз, словно котенок, искал в нем покоя. Так было в детстве, когда мать лежала на деревянном полу, избитая отчимом, так было и сейчас, когда на черном камне снова остались волоски его шерсти.

Бар поднялся, теперь уже твердо убеждённый, что пора уходить. Сегодня он должен быть в аэропорту и сесть на самолет в Сан-Франциско. Где, судя по данным Харчи, обосновался Майкл Бронн – его отчим, как раз недавно отсидевший свой срок. В голове невольно вспомнились слова Харчи: «В преддверии Рождества даже у полицейских котов возможны чудеса».