Дебора Харкнесс: Книга Жизни [litres]

– Простите за беспокойство, профессор Бишоп.

Я подняла голову от манускрипта. Читальный зал Лондонского королевского общества купался в лучах летнего солнца. Его свет проникал сквозь высокие переплетчатые окна и разливался по огромному залу.

– Один профессор попросил передать вам это.

Библиотекарь протянул мне конверт с эмблемой Королевского общества. На нем черными чернилами торопливым, но разборчивым почерком было написано мое имя. Я кивком поблагодарила библиотекаря.

Внутри лежала древняя серебряная монета Филиппа. Когда ему требовалось, чтобы кто-нибудь спешно вернулся домой или выполнил его приказы, он посылал эту монету. Я нашла ей новое применение. Теперь, когда я вернулась к более активной жизни, монета помогала Мэтью справляться с приступами бешенства крови. Со времени кошмаров в логове Бенжамена прошло более пяти месяцев. Состояние мужа последовательно улучшалось, но его настроение по-прежнему было неустойчивым, и вспышки гнева могли произойти на ровном месте. Полное выздоровление наступит еще не скоро. Когда потребность Мэтью во мне достигала опасного уровня, ему было достаточно послать эту монету, и я, прервав все дела, спешила к нему.

Переплетенные манускрипты, с которыми мне сегодня не удалось поработать, я вернула дежурному библиотекарю, поблагодарив его за хлопоты. Заканчивалась моя первая полная неделя работы в архивах. Я проверяла реакцию своей магии на постоянные контакты со множеством древних текстов и блестящим интеллектом их составителей, давно покинувших наш мир. Как и Мэтью, я училась управлять ситуацией и контролировать свои действия. Были моменты отчаяния, когда мне казалось, что я уже не вернусь к любимой работе, однако каждый новый день делал мою цель более достижимой.

После апрельского заседания Конгрегации я стала воспринимать себя не как ходящий палимпсест, а как живое и очень сложное заклинание прядильщицы. Мое тело было подобно шпалере, где переплелись нити ведьм, демонов и вампиров. Некоторые нити, слагающие меня, были чистой магией, о чем свидетельствовал темный силуэт Корры. Некоторые указывали на мое искусство прядильщицы. Остальные были сотканы из знаний, содержащихся в Книге Жизни. Каждая нить, покрытая узлами, давала мне силу, позволявшую применять стрелу богини ради справедливости, а не для отмщения или власти.

Я спустилась по широкой лестнице на первый этаж. Мэтью ждал меня в вестибюле. Как всегда, от его взгляда у меня похолодела кожа и разогрелась кровь. Я опустила монету в его протянутую ладонь.

– Все в порядке, mon coeur? – спросил он, поцеловав меня.

– В полном.

Я потянула за лацкан его черного пиджака – маленький собственнический жест. Сегодня Мэтью был одет так, как и надлежит известному, уважаемому профессору. Пиджак из тонкой шерсти дополняли брюки серо-стального цвета и безупречная белая рубашка. Галстук я выбирала сама, остановившись на подарке Хэмиша к минувшему Рождеству. Это был зелено-серый галстук в стиле либерти, гармонирующий с изменчивым цветом глаз Мэтью.

– Как прошло выступление?

– Завязалась интересная дискуссия. Крис, разумеется, выступал блестяще, – ответил Мэтью, отводя моему другу центральную роль и скромно отступая на задний план.

Крис, Мэтью, Мириам и Маркус представили результаты исследований, расширяющие рамки представлений о человеке и его особенностях. Они показали, как в процессе эволюции Homo sapiens человек заимствовал гены из ДНК других существ, например неандертальцев, до сих пор считавшихся самостоятельным видом. Многие данные были получены Мэтью уже давно, и он просто держал их под спудом. Выражаясь словами Криса, по нежеланию делиться результатами с коллегами Мэтью был вполне схож с Исааком Ньютоном.

– Маркус и Мириам выступали в привычном ключе. Она очаровывала аудиторию, а он скупо вставлял весомые фразы.

– И как реагировало почтенное научное сообщество?

Мэтью забыл снять бейдж, где значилось: «ПРОФЕССОР МЭТЬЮ КЛЕРМОН». Я сделала это сама, сунув бейдж ему в карман. Помимо имени, аббревиатуры сообщали о его членстве в Королевском обществе и оксфордском колледже Всех Душ, а также нынешнюю принадлежность к Йельскому университету. Мэтью согласился на предложение Криса и на целый год стал внештатным исследователем в лаборатории моего друга. Лаборатория получила солидный грант на изучение некодирующих ДНК. Это заложило основы для дальнейших исследований, чтобы однажды выступить с сенсационным сообщением о ближайших родственниках человека, внешне полностью схожих с ним. В отличие от неандертальцев, они не вымерли, а веками продолжали жить среди людей. Осенью мы собирались вернуться в Нью-Хейвен.