Пюрвя Мендяев - Нэпман и Шановный. Супергерои Сталина [СИ]

— Ты это говори, да не заговаривайся — взревел кот. — Я смертельно опасного нашего общего врага убрал. И о том, что с ним нужно покончить, я прямо и открыто тебе говорил. Но то, что наше письмо так может быть воспринято в губернском управлении ОГПУ, этого даже я никак не ожидал. Хоть повидал в своей грешной жизни много всяких ужасных вещей. Если бы придал бы хоть какое-то значение этому письму, точнее его подмене, то обязательно обо всем тебе рассказал.

— И почему же не рассказал? — сказал зло Федор.

— Я думал, что это просто воспримется всеми, как глупая шутка — наставал на своем кот. — Но странное дело. Видимо письмо было принято всерьез. И тогда сам собой возникает вопрос. Что же в том письме несло в себе хоть какую-то угрозу чекистским вождям из нашего родного города? Раз так прореагировали, то значит, была в нем какая-то правда. Или нечто правдивое, что могло для кого-то стать основанием для опасного подозрения. А это весьма любопытное открытие. Я пока не знаю, что с этим открытием сделать, но то, что нам это знание пригодится, в этом я абсолютно точно уверен. Это всё произошло неспроста. За этим кроется какая-то тайна.

— Не уверен я, что ты тут прав. Давай рассудим по-простому — стал говорить дядя Федор, немного успокаиваясь. — Открывают в городе письмо и видят там несусветную ерунду. Первая мысль — почтальон от тягот жизни тронулся умом. Такое бывает сплошь и рядом. Тогда вожди отправляют за почтальоном машину и ждут, когда к ним доставят Печеного. В итоге выясняется, что почтальон умом не тронулся. Вывод в этом случае можно сделать вполне себе логичный. Письмо подменили.

Тогда следующий вопрос. Кто подменил письмо? С учетом, что почтальону было велено вести тайно за мною слежку, то факт подмены письма может говорить о том, что слежка мною выявлена. А раз это так, то и смысла вести её дальше подобным образом больше нет. Какой смысл в такой слежке? Никакого смысла в ней после её выявления больше и нет. Что в этих условиях делать? Убрать раскрытого агента и вместо него использовать для слежки иного человека. Разве всё это не логично? Вполне логично!

Кот почесал себе лапой затылок и сказал:

— Есть все же некое несоответствие в твоих словах. Суди сам. Говоришь сам же о том, что почтальон ныне обитает в райских кущах, а потом доказываешь мне, что с ним всё просто прекрасно. Это как-то всё выглядит не слишком убедительно. Тут нужно четко разделить. Или почтальона убрали и это одна ситуация, или почтальон отправлен в другое место, служить прежним хозяевам. Начнем со второй возможности.

Вопрос. А зачем всё это было нужно делать таким сложным образом? Предположим, что поняли начальники, что письмо подменено. Зачем убирать почтальона? Что такого в том, что их агент разоблачен? Пришли в деревню другого агента и дело с концом. Мы бы ждали слежки со стороны почтальона, и следили бы за ним, а за нами тайно следил бы кто-то иной. А мы бы и не смогли ни о чем догадаться. Раз вывели из игры Печеного, значит тут дело такое сложное, что шутить с ним местным вождям вовсе не хочется. Это весьма любопытное обстоятельство. Пока у нас мало информации. Но с чего-то ты смог понять, что Печеный сюда уже никогда не вернется. Это ведь так?

— Во-первых, это чутье. Во-вторых, я опытный человек, я давно работаю в органах и поэтому по тому, как арестовывали почтальона, сразу для себя определил, что его дела плохи, дальше некуда. Почтальон этого не мог понять, в силу того, что он не знал эту ситуацию изнутри, ибо он не работал в самой системе. Он был лишь информатором, но не кадровым работником органов. Потому он и храбрился. Был уверен, что с ним ничего не случится. Явно он ошибся. Но это всё дела прошлого сейчас. Нам теперь нужно понять, что делать сейчас — высказал свое мнение дядя Федор.

Тут в разговор вмешался пес:

— Вы это, конечно, молодцы. Мыслители, можно смело так о вас сказать. Но между тем, нам нужно в первую очередь выпить чарку водки на помин души почтальона Печеного. Был, он может быть и не лучшим жителем нашей планеты. Но в любом случае в мир иной попал не без нашей помощи. Так что помянуть его, да и мысленно попросить у него прощения, дело вовсе не последнее сейчас. Я так думаю.

Дядя Федор задумался. Потом встал и достал из шкафа бутылку водки. Разлил по стаканам. Потом взял стакан и влил его содержимое в пасть Шановному. Тот некоторое время молчал, а потом все услышали:

— Эх, вот вещь! Она же божественно хороша! Не разучились все же делать! Давай еще по одной! Вечная память Печеному!