Петр Никонов - Долгое путешествие

В таком естественном объяснении есть, однако, серьезный изъян. До сих пор мне всегда удавалось почувствовать что угодно, связанное с моими братьями, чего бы это ни касалось. Дело не в божественном свете и не в специфическом запахе, а в некоем особом внепредельном чувстве, свойственном только обитателям Абсолюта. Если это действительно кто-то из моих сородичей, а я ничего не почувствовал – дело плохо, я теряю свою ангельскую природу. Утешает только, что этого быть не может. Невозможно и всё.

Или я только так думаю?..

Шасси самолета касаются земли, и железная птица весело бежит по бетонной полоске взлетно-посадочной полосы аэропорта Ференца Листа. Рейс короткий, чуть больше часа, и у меня даже не успевают затечь красивые длинные ноги Ингрид в узком промежутке между желто-черными креслами самолета ирландской бюджетной авиакомпании.

Я выхожу из здания аэропорта и сажусь в такси к молчаливому таксисту Золтану. Когда такси подъезжает к маленькому домику на окраине городка Васад в сорока минутах от центра Будапешта, я расплачиваюсь и перескакиваю в тело таксиста. Ингрид выходит из машины и удивленно оглядывается вокруг, изумляясь, как это она так быстро сюда попала. Потом трясет головой (видимо, решает, что просто задремала в пути) и радостно направляется к кованой калитке ограды.

Я же выжимаю сцепление, включаю первую передачу, и моя белая Шкода Октавия шелестит шинами по узкой деревенской улочке. Я направляюсь в самый центр Будапешта.

Мой нынешний носитель, Золтан Ковач, уже немолод. Он родился на окраине Будапешта аккурат 24 октября 1956 года – не самый лучший день в венгерской истории. Появление на улицах города советских танков и последующие бои против советской оккупации, вероятно, изрядно омрачили молодым родителям счастье от рождения сына. К счастью, семью Золтана не затронули напрямую ни уличные сражения, ни последующие репрессии, и его детство было относительно спокойным и счастливым, хоть и небогатым. Выучившись на токаря, Золтан пошел работать на завод Икарус. Конец семидесятых – самый расцвет этого предприятия, и работать на нем считалось очень престижным.

Работником Золтан был хорошим, и в середине восьмидесятых стал мастером, а к концу десятилетия, как раз перед тихим переходом страны от коммунистической власти к демократии, его повысили до заместителя начальника цеха.

Однако всё следующее десятилетие завод переживал не лучшие времена. Производство сокращалось, работники увольнялись. Обычная история для крупных предприятий Восточной Европы. После смены режимов и прекращения поступления высокооплачиваемых советских и военных заказов многие процветающие в прошлом заводы уходили в глубокое пике стагнации, выбраться из которого удавалось не всем.

Золтан продержался на любимом заводе почти до конца. Он ушел только в самом конце тысячелетия, в ноябре 1999 года. А в 2003 производство на заводе полностью прекратилось. Справедливости ради, нужно сказать, что у этой истории есть условно-счастливый конец. В 2006 году завод купил венгерский бизнесмен (с которым мы пару раз пересекались по работе), наладивший производство автобусов вновь. Объем выпуска, конечно, далек от того, что был в прошлые десятилетия, но завод, хоть немного, но выживает и даже экспортирует свои автобусы и троллейбусы в Южную Америку.

Выживает и Золтан Ковач. После ухода с завода он некоторое время работал автослесарем на мелком полуподпольном автосервисе, который держали то ли румыны, то ли цыгане, зарабатывающие, помимо ремонта, на разборке угнанных в Австрии машин на запчасти, которые затем продавались на Балканах. Потом, накопив немного денег, купил машину и пошел работать в такси. Машины со временем менялись, но Ковач оставался таксистом, полюбив эту непростое, но, по своему, интересное дело.

Жил он небогато, но и тратил немного, оставляя деньги на подарки дочери и двум внукам. Видел он их, правда редко – дочка, как и многие венгры, перебралась в Германию, во Франкфурт, где работала медсестрой в больнице. Золтан этого не одобрял и был уверен, что в Венгрии она бы уже давно стала хорошим хирургом, благо и образование, и опыт позволяли. Но, оглядываясь на свое прошлое, признавал, что жизнь в Германии давала для дочери и внуков больше стабильности, чем полная вечных политических и экономических проблем жизнь его родной страны.

Мне нужно время, чтобы решить, как встретиться с руководством Эгрес Банка, а точнее, с Шандором Гелленхази – президентом и основным владельцем банка. Вальтер прислал мне на электронную почту его контакты, и я, пока мы ехали из аэропорта в Васад, нашел в интернете его фотографию и удручающе скудную информацию о нем. Мой опыт подсказывает мне, что появляться перед банкиром в образе таксиста Золтана Ковача не самая лучшая идея. Мне нужен кто-то, кто выглядит достаточно солидно для того, чтобы господин Гелленхази не пожалел с первого взгляда о том, что я вырвал его на встречу в воскресенье. И где же такого взять в жаркий летний выходной день? Наверняка все разъехались…