Вильям Топчиев - Теория Фокса [СИ]

Мы наткнулись на стаю канадских гусей, деловито переходящих дорогу. Небольшая толпа велосипедистов сгрудилась на другой стороне, выше по течению. Забравшись на бордюр, мы терпеливо ждали, пока дорога наконец освободится.

— Стопроцентный обман. Почему-то когда кто-то получает Нобелевскую премию, его начинают слушать. Верить и следовать. Даже если он преподает такой абсурд как CAPM.

— Просто из-за Нобелевской премии…

— Вот поэтому они и паразитируют на этом бренде. Поэтому они создали Нобелевскую премию по экономике.

— Неужели все настолько просто? — Нельсон почесал затылок.

— А чего усложнять? Баффет в 90-х пытался всем это объяснить, но потом понял, что сам выигрывает, когда другие постоянно продают и покупают акции. И замолчал.

— То есть это все подстроено инвестиционными банками?

— Брокерами. Вся финансовая сфера была, по сути, захвачена брокерами, стригущими комиссии с ничего не подозревающих спекулянтов и недалеких простаков. И поскольку брокеры контролируют правительства и регуляторов, остановить их невозможно.

— Черт побери! — Нельсон пнул кучу желтых листьев. — Создать теорию, которая позволяет увеличить брокерские комиссии, завернуть её в Нобелевскую премию и пропихнуть в массы…

— Говорю тебе, они — гении. Это блестящая игра для простаков, которой они дирижируют аж с шестьдесят девятого года. Каждый год эта схема приносит им сотни миллиардов, и никто не может её остановить. Ведь все, кто о ней знает, получает от неё прибыль. Даже Баффет.

— Впечатляет…

— Теперь ты видишь… — я вздохнул. — И это повторяется из раза в раз. Это лишь вершина айсберга. Не только в экономике, но повсюду, куда не посмотришь. Весь мир устроен по точно такому же лекалу. Он весь соткан из этой ткани — ткани лжи.

Мы взбирались по крутому подъему, петлей пробирающемуся между двумя холмами. Жухлая листва мешала идти. Впереди показались хмурые здания Гарлема.

— Этот мир ничто иное как крысиная нора, Нельсон. И неважно в каком направлении ты смотришь, везде одно и тоже — кучки жадных крыс и толпы слепых простаков. Крысы без устали изобретают способы обманывать простаков. Те же настолько погружены в повседневность, что не способны это понять. За какое дело бы не взялся, везде одна и та же история, снова и снова. Крысы сгоняют простаков в группы и паразитируют на них. Бесконечный цикл. Обман. Сплошной обман.

Он внезапно затряс головой, схватившись за полы пальто.

— Джим.

— Да?

— Разве это не естественно? Это же природа так устроена. Она полна паразитов. Комары, ленточные черви, ракообразные, кукушки. Везде, по всюду, куда ни взгляни. Паразитизм — это естественная природная ниша. Было бы странно, если в человеческом обществе не было бы паразитов.

— Не спорю. Но как же это скучно, Нельсон. Чертовски скучно…

Мы дошли до угла парка.

— Пора прощаться. — сказал я, понурив взгляд.

Он снял кольцо, снова надел, перевернув.

— Куда теперь?

— Отсюда. Прости меня, Нельсон.

Смурая туча внезапно затмила солнце, превратив день в тьму. Порыв пронизывающего ветра поднял бурый вихрь из листьев. У серых каменных ворот парка я обернулся. Нельсон так и стоял, провожая меня взглядом. Его руки слегка покачивались в порывах ветра. Вздохнув, я засунул руки в карманы и начал подниматься вверх по 110-й улице.

Пройдя пару кварталов, я перебежал дорогу и свернул на север. Впереди через всю улицу громоздился каменный мост и я нырнул под него. С низких балок, нависающих над головой, срывались массивные капли воды, гулким эхом разбиваясь об асфальт. Обогнув лужу, я подошел к позеленевшим от старости воротам. Быстро обернувшись по сторонам, я коленом уперся в створку. Нехотя заскрипев, она поддалась. Я оказался перед полустертой временем каменной лестницей. Не успел я сделать и двух шагов, как сзади раздалось:

— Посмотри-ка кто пожаловал! Да это же сам Джималоун. Джим-одиночка.

Я вздрогнул и обернулся. В углу, прислонившись к стене, стоял невысокий человек в сером полувоенном пальто с шарфом, окутывающим его как змея.

— Уф, Артем, как же ты меня напугал! Как ты меня нашел?

— Ты предсказуем, Джимми, — сказал он, покручивая ус и ухмыляясь. — Почему ты всегда здесь прячешься? Часовня Святого Павла? Какие-то воспоминания, да? Что-то здесь случилось, да?

Приоткрыв дверь, он пропустил меня вперед. Его плавные движения и мягкая речь делали его похожим на утонченного итальянского интеллектуала.