Мария Бородина - Завтра я стану тобой

Ах, если бы я слышала хотя бы часть их разговора!

– Мне нужен дозорный, – отрезала я. – Со мной произошла беда. Большая беда. Можете сказать, где сейчас господин Уорт?

Горничная посмотрела на меня, как на воровку.

– Он ушёл со смены рано утром, – отозвалась она. – Но я могу позвать его напарника, господина Гарроу…

– Нет, – оборвала я. – Не нужно. Справлюсь сама.

– Но госпожа…

Я уже не слышала её. Путаясь в оборках юбки, я летела по лестнице вверх. Сбивала ногами ковровую дорожку, налетала на перила, спотыкалась. И молила Покровителей защитить меня и оградить от бед. Хотя бы на час.

Перед тем, как ввалиться в номер, я тщательно обследовала косяки. Даже не обнаружив ничего подозрительного, дверь открыла с ноги. Ожидала сюрпризов. Но, вопреки домыслам, номер встретил привычной пустотой.

Паника, упорядочившись и остыв, переросла в терпкий, вяжущий ужас. Я не знала, как проживу следующие несколько часов. Если моё сердце не остановится, я поверю в чудеса.

Всё вокруг казалось отчуждённым и безликим. Мир окрасился оттенками серого и лишился запахов. Наверное, именно так чувствуют себя мужчины перед Великим Посвящением. Только они хотя бы знают, когда и как им суждено уйти.

Я метнулась к столу, плеснула себе воды и уже хотела выпить. Но интуиция остановила стакан в миллиметре ото рта. Что, если отравят? Яд – самый простой способ устранить врага. Быстро, эффективно, а – самое главное – недоказуемо.

Не знаю, сколько я слонялась из угла в угол. Постояльцы, проходящие мимо открытой двери, поглядывали на меня, как на безумную. Некоторые даже недвусмысленно крутили пальцем у виска. Посмотрела бы я на них, переживи они такое! Казалось, что стоит только запереть дверь, как недоброжелатели явятся клеить печати. И следующая моя попытка перешагнуть порог обернётся вечным путешествием к Покровителям.

– И что же мне теперь делать? – спросила я у пустоты.

Мне ответило эхо шагов из глубины коридора.

Я облокотилась на подоконник и уставилась в окно. Зенитное солнце золотило верхушки крон. Сад Аэнос походил на мятежное море, а Храм Вершителей – на маяк. Так и хотелось разбежаться и нырнуть! Представила, как зелёные волны уносят меня прочь, кидают на рифы, тянут на дно. В голове загрохотал реквием. Но на этот раз к Покровителям провожали не маму, и не Сиил. Провожали меня.

Шаги за спиной показались издевательством. Поймала себя на том, что боюсь повернуться и посмотреть, кто пожаловал в столь скорбный час. Но когда пахнуло мелиссой, и знакомые руки легли на плечи, от сердца отлегло. Линсен. Бояться нечего.

Или… наоборот?

– Собирайся, Сирилла, – сказал он тихо и набросил мне на плечи накидку с капюшоном. – Торопись. Возьми только самое необходимое.

– Куда? – вымолвила я, едва шевеля губами. Руки тряслись, как у старухи. Прогнать панику не получалось.

– Подальше отсюда, – отрезал Линсен. – Здесь слишком опасно для тебя.

От его слов стало ещё страшнее. Крошечная вероятность ошибки свелась к нулю. Я влипла. Теперь или пан, или пропал.

– Объясни, в чём дело! – в отчаянии стукнула по подоконнику.

– Я и сам не знаю, – Линсен несмело отошёл. Вытащил из тумбы мешок и принялся по-хозяйски упаковывать вещи, словно лучше меня знал, что может мне пригодиться. – Но всё слишком плохо, чтобы оставаться тут. Моего отца пытались отравить. Он велел спасать тебя в первую очередь.

Факты сопоставлялись на удивление ладно. Это могло значить только одно: Винченцо знает о делах Джейсона Уорта, и, возможно, пособничает ему. И Уорт рассказал ему про мой прыжок. Ему и…

– Меня?! – я попыталась изобразить изумление.

– Тебя. Я не мог ослышаться.

– Но почему? Он и видел-то меня только издалека.

– Если бы я знал, Сирилла! – Линсен закинул мешок на плечо. – Поехали скорее. Я обещаю, что скоро всё решится, и ты вернёшься. Я задействую все свои резервы.

– Изволь, я ничего не понимаю! – противоречия разрывали меня на клочки. Хотелось остаться. Хотелось бежать. – Ровным счётом, ничего. Куда ты меня увозишь? И что я там буду делать, совсем одна?

– Это временно, – пояснил Линсен, расхаживая у дверей. В каждом его жесте чувствовалось напряжение. – Пока я не улажу кое-какие дела с… С Советом.

– Но я не желаю уходить! – огрызнулась я.

Ложь. Я побежала бы отсюда, сверкая пятками. От этой неправильной реальности и от себя самой. Я оставила бы в прошлом все воспоминания, чтобы не тянули на дно. Свои чувства, чтобы не сбивали с курса. И всю свою боль, чтобы не давила на грудь. Я хочу научиться дышать снова! Только как дышать, если воздуха не осталось?