Дмитрий Корсак - Евангелие от смартфона

«Крылов Андрей Валентинович», — прочитала я. Дата рождения (я быстро подсчитала — девятнадцать лет), город рождения — Москва, домашний адрес, телефон.

Этот район Москвы был мне смутно знаком — рабочая окраина, олигархами здесь не пахло. Я набрала адрес в программе геолокации. Экран выдал череду панельных девятиэтажек, пару кирпичных «точек» — бывших общаг с балконным самостроем, универсам, детский сад… Типичная спальная окраина.

Я перевернула лист.

На следующей странице обнаружилась выжимка из медицинской карты беглеца — рост, вес, группа крови, скупой анамнез, из которого следовало, что парень вполне здоров. Далее шли результаты каких-то анализов и прочие врачебные непонятности. Ладно, с медициной разберемся потом.

Третий лист содержал информацию о воинской части: адрес, телефоны, электронная почта, фамилии начальства. Этот лист словно говорил мне: приходите, звоните, пишите — мы открыты для вас, нам скрывать нечего.

Я вновь воспользовалась программой геолокации, набрав адрес части. Чуть больше трехсот километров от Москвы. Буйство зелени, небольшая группы зданий. В памяти полузабытые слова «пердь» и «глушь». Я покрутила колесико мыши, приближая и удаляя объект. В пяти километрах к северу от части находилась железнодорожная станция, радом с ней расположился небольшой поселок, в семи километрах к югу — шоссе, а вокруг — сплошь непроходимые леса.

Следующий лист был копией рапорта начальнику части от некоего лейтенанта Бражника. Если этот рапорт перевести с казенно-армейского на человеческий язык, то получалось, что вчера, то есть в воскресенье утром, этот самый лейтенант обнаружил исчезновение новобранца во вверенном его попечению взводе. На вечерней поверке в субботу парень еще был, а на утренней — увы и ах.

Дальнейшие страницы в папке являли собой подробнейшую хронологию поисков — начиная от приказа начальника части начать розыск пропавшего и заканчивая его же приказом поиск прекратить.

Осмотр начали с казарм, котельной и учебки. К полудню сообразили, что дело серьезно, и вышли за ворота. Одна группа направилась в ближайший поселок, другая — на железнодорожную станцию. Зачем-то с собаками сунулись в близлежащий лес, где и блуждали до темноты, но далеко не заходили. Доехали до трассы на Москву, там тоже по вполне понятным причинам никого и ничего не нашли — если уж мальчишка вышел на трассу, то наверняка поймал попутку и уже давно дома пьет чай с бубликами под причитания родителей.

Хотя деятельность в части была развернута серьезная, но результата эта суматоха не принесла. К полуночи все выдохлись и розыск прекратили.

И вот теперь продолжить поиски предлагалось мне.

Я вновь пролистала страницы папки — не упустила ли чего. Оказалось, упустила. На обратной стороне выписки из медицинской карты размашистой, плохо читаемой скорописью был начертан шестизначный номер и дата — прошедшая пятница. Ниже — огромный вопросительный знак и приписанная этим же почерком ремарка «проверить». Слово «проверить» было подчеркнуто двумя жирными чертами. Человек, написавший это, явно спешил и был взволнован.

— Что за дела?

В комнату ворвался Ганич. Спутанные черные кудри как обычно нависали надо лбом, на худых плечах болтался растянутый свитер, под мышкой — непременный планшет.

— Шеф велел отложить все дела и заняться… Чем именно — не сказал, к тебе отправил.

Леонид подтянул вечно спадающие с тощего зада джинсы и плюхнулся на стул.

— Ну? В чем дело, Уманская?

Я протянула ему папку, ограничившись лаконичным ремезовским «надо найти одного человека».

— И только-то? — хмыкнул гений.

Он быстро пролистал документы, ввел данные «пропажи» в свой планшет и, буркнув: «Лови инфу через пять минут», — удалился.

Через секунду в дверь просунулась вихрастая голова.

— Забыл поздравить, — сказала голова. — Первое дело отметить бы надо. А?

— Непременно, — ответила я. — Но только после завершения.

— Ага, — кивнула голова. — Тогда, скорее всего, завтра. А если повезет, то и сегодня вечером. Делов-то.

Ну что ж, сейчас Ганич кинет свой любопытствующий взор в Интернет, соцсети и всевозможные базы данных, и вся подноготная несостоявшейся боевой единицы будет вытащена наружу — друзья-родственники, последняя переписка, звонки, адреса и многое другое. Тут можно не волноваться — вскоре я буду знать о мальчишке все.

Я вновь открыла личное дело парня. На меня по-прежнему смотрела симпатичная физиономия Крылова Андрея Валентиновича девятнадцати лет от роду.