Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

М 0101 – 0120 (А 03:30:00).

Время течет неистово, за ним не поспеть. Прямые наблюдения – невозможны. Анализ собранных данных – невозможен. Как за три часа просмотреть видео, отправленные зондом за сотню лет? Если кто-то на планете сумеет установить связь с «Авантой», то задав вопрос, услышит ответ… когда? Два-три месяца на обмен короткими фразами. Это – там, в Мире. Здесь же – едва успеть понять, что слышишь, и как отвечать. Но, оттуда до ковчега никто не достучится.

Ни по радио, ни по субэтериксу. Для радио – нужен мощный направленный передатчик и знание траектории движения «Аванты». Для субэтерикса – устройства мгновенной связи… нужен сам субэтерикс. Первооткрыватели каким-то образом лишились его. Нет других объяснений их столетнего молчания. Лишь Вестник, на тридцать первом году, послал отчаянный и безнадежный зов, отыскав разведывательный зонд. Понял ли он, что произошло? Догадался ли о жестокой судьбе младшего техника, личный номер четыреста два?

В письме Майораны указан срок. Самоподдерживающееся стасис-поле отключится через пятьдесят восемь часов, двенадцать минут. Снаружи пройдет ровно две тысячи лет. Меньше двух с половиной суток и… свободна! Май рассчитал, что к тому времени цивилизация на планете разовьется до уровня Терры двадцать первого века. У людей уже будут космические корабли. Простые, на реактивной тяге. Достаточно, чтобы обнаружить ковчег и вызволить из плена его обитательницу. Или… найти ее останки. Всё может случится.

Там, во вне, вихрем мчатся годы. «Аванта-17» стремительно старится. Космический колосс, корабль-город построен с большим запасом прочности. Но, выдержат ли системы, поддерживающие «заморозку» времени, две тысячи лет? Или поле существует само по себе, как ток в сверхпроводящем магните? Этого не узнать. Остается лишь надеяться. В любом случае, система запишет и сохранит в мемо-кристалле всё, что здесь произойдет.

В стасис-сфере есть запас воды и пайков на двое суток. Удобства тоже предусмотрены. Тщательно всё продумано. Потому что машину для побега в будущее Витторио Майорана строил для себя! И отдал самое дорогое свое творение шестнадцатилетней соплячке. Неужели она была ему дороже всего? Спасибо, Май. Сомнительный подарок.

И уют здесь сомнительный. В голове постоянно копошатся мрачные мысли. Любую серьезную неполадку с ковчегом – не ощутить. Катастрофа, зреющая днями, здесь уложится в несколько секунд. Поэтому так боязно снимать скафандр. Пусть. Всё равно. Если что-то случится, то быстро. Смерть без мучений – вполне желанная участь…

Визуализатор строит картинку по перехваченным радиосигналам. С ростом населения растет и технический уровень. Возникает и постепенно усиливается электромагнитный фон. Искусственные радиосигналы – верный признак становления цивилизации.

Второй запущенный зонд вышел на полярную орбиту вокруг планеты. Так можно наблюдать всю ее поверхность. Компьютер анализирует тексты радио-сообщений. В них ищутся ключевые слова. Обозначающие: положительные эмоции; настроения борьбы; сексуальные отношения; отрицательные эмоции.

Картинка в центре, совпадающем с координатами Города, светится белым. Цвет радости и счастья. Дальше он проходит через все оттенки красного, темнея до густо-черного. Боль, страх, отчаяние. Насилие, садизм. Страшный красный цветок с траурной черной каймой…

Город одерживает верх, подчиняя себе планету. Майорана ошибся, предположив, что власть фермистов, если и установится, то будет недолговечной. Это – если у нее есть сильные внешние враги. Но, их-то как раз и нет. Здесь цивилизация развивается из единого источника, и он – изначально ядовит. И некому выжечь этот клоповник.

М 0121 – 0200 (А 05:50:00).

Первый Гражданин Мира – Главный инженер Ферми XIV любовался с балкона панорамой Города. Завтра его улицы украсят флаги и транспаранты. Ликующие толпы пройдут широкими проспектами. Двести лет истинно научной цивилизации! Ее основатель пал от подлой руки коварного вырожденца. И не увидел воплощения своих бессмертных идей. Сама жизнь доказала их правильность!

Селекция, отбор, утилизация непригодных. Мир решительных и сильных духом. Первый гражданин горделиво приосанился. Ноздри ощутили теплое дыхание ветра и аромат магнолий. Воздух словно бы дрожал, чуть заметно, едва-едва… Эти электрические флюиды дарили бодрость телу и духу.

Воздушные вибрации нарастали, в них появилось что-то тревожное, удручающее. Ферми Четырнадцатый со свистом вздохнул сквозь сжатые зубы. Привычное недомогание. Скоро пройдет. Но становилось всё хуже.