Анатолий Жаренов: Парадокс великого Пта. Повесть

…Шар раздулся, потерял форму и превратился в зеленое облако, плававшее над самой землей. От него во все стороны потянулись щупальца-отростки, и, когда один из них коснулся головы, Диомидов ощутил, как что-то мягкое и липучее обволокло мозг. На мгновение потемнело в глазах, затем брызнул яркий свет и одновременно над ухом прозвучал вопрос:

- Пора включать, Пта. Почему ты медлишь?

Диомидов вздрогнул. Впрочем, вздрогнул не он, а тот, бывший Диомидов, который существовал всего минуту назад. А он уже не был Диомидовым. Его звали Пта, и вопрос, который он услышал, относился к Пта. Прежнее диомидовское «я» отодвинулось очень далеко и чуть-чуть брезжило где-то в уголке сознания его теперешнего «я». На первом плане жил и действовал Пта.

- Я уже включил, - сказал Пта, мельком глянув на говорившего. - Теперь моя память проецируется на этот прибор.

Пта говорил медленно, как-то странно растягивая слова. Он не сказал «этот прибор». Он произнес очень длинную фразу, которую Диомидов перевел как «этот прибор». А прибор был не чем иным, как злополучным жезлом, на поиски которого они затратили столько усилий.

- Я не о том, - нетерпеливо перебил говоривший.

Пта - Диомидов внимательно посмотрел на него.

Пта подумал, что его собеседник нервничает.

Диомидов со смешанным чувством удивления и робости отметил, что он попал в весьма странную компанию. Его окружали существа, чем-то похожие на людей, и в то же время назвать их людьми было нельзя. У них были круглые глаза с прямоугольными зрачками и остроконечные уши. «Как у кошек», - подумал Диомидов. Но на этом сходство кончалось. И он тут же решил, что перед ним все-таки люди, странные, непривычные, но люди. Так думал Диомидов.

А Пта говорил, по-прежнему не спуская глаз с собеседника, выразившего нетерпение.

- Я повторяю, что еще не поздно покинуть установку. До катаклизма, который уничтожит все живое на планете, не меньше ста лет. Возможно, за это время наши великие умы сумеют найти выход из положения. Это возможно, но проблематично. Катастрофы повторяются (здесь Пта употребил несколько непонятных терминов), и каждый раз эволюция начинается, по существу, от нуля. О тех, кто был до нас, мы не знаем ничего. А те, что будут после нас? Неужели и им оставаться в неведении? Теперь, когда есть установка, способная забросить нас далеко в будущее…

- Пта, - перебил его все тот же кошкочеловек, - мы это знаем. Но ты забываешь о своем парадоксе. Ведь ответа на главный вопрос нет.

- Да, - сказал Пта, - нельзя знать, что будет на планете. Я понимаю твои опасения, Кти. Ты хочешь сказать, что, когда мы перейдем из мнимого существования в реальное, планеты может уже и не быть. Это так, Кти. Ты волен покинуть установку.

- Я остаюсь.

- Включаю защиту, - сказал Пта.

Странное и страшное обрушилось на мир, как снежный ком с горы. Газеты латиноамериканских стран прямо-таки захлебнулись в потоке противоречивой информации. Изо дня в день потрясенным читателям стали преподноситься сообщения такого рода:

«Сельва выплюнула марсиан, - писала «Глоб». - Отряды неизвестных существ появились на дороге в пятистах километрах от Рио. Они сеют смерть и ужас. Следите за нашей газетой».

«Человек-скат, - вторила «Универсаль». - Он идет из сельвы и несет неизвестную цепную заразу. Куда смотрит правительство?»

«Не надо паники, - утешала колумбийская «Нуэва пренса». - Они хорошие парни. Лючия укротила марсианина. Один из пришельцев забрел вчера в бар старика Себастьяна. Глазастая Лючия улыбнулась ему из-за стойки, и тот ее понял. Он выпил коктейль «Гуанако» и пошел спать. Пейте «Гуанако».

По радио стали передавать псалмы вперемежку с угрозами Страшным Судом. Телевизионные компании выбросили на экраны серию передач «Коммунизм идет с Марса», а под сурдинку транслировали порнографические фильмы. Паника перекинулась на биржу. В Гондурасе лопнули два концерна. Акции серебряных и оловянных рудников, оказавшихся в эпицентре района, охваченного непонятной эпидемией, упали до нуля. В Венесуэле за два дня произошло два путча. К власти пришел диктатор Хуаннес, представитель крайней правой оппозиции и офицерства.