Анатолий Жаренов - Парадокс великого Пта. Повесть

- Нет, - сказал Лагутин. - Тут что-то не так… Я же подвергался воздействию поля. И Маша…

- Кратковременное воздействие, - начал академик, но его прервал телефонный звонок. Мельник поднял трубку.

- Да, - сказал он. - Да, они сейчас здесь… Что? В клинику?.. Диомидов?.. Хорошо… Скажу…

Он положил трубку и повернулся к Лагутину.

- Нам придется продолжить… м-мм… беседу в другое время. Звонили из управления КГБ. Ивана Прокофьевича желает видеть тот следователь, помните? Диомидов. Он лежит в клинике.

- Что с ним?

Мельник развел руками.

Сознание возвращалось толчками. В моменты прояснений Диомидов соображал, что лежит на больничной койке, делал попытку поднять голову, но тут же проваливался в зеленую тьму, где его окружали фиолетовые чудовища. Они с хохотом набрасывались на Диомидова и душили его. Полковник вскрикивал, просыпался в холодном поту. Потом снова куда-то проваливался, бродил по каким-то темным коридорам, пытаясь найти выход к свету, но не находил его, хотя знал, что идет по правильному пути.

Прошли сутки, прежде чем он окончательно пришел в себя. Открыл глаза и увидел незнакомого краснолицего человека в белом халате. Краснолицый усмехнулся добро и басом сказал:

- Выкарабкались. Отлично. Только… Нет-нет, вы уж, будьте ласковы, полежите спокойно, - быстро заговорил он, заметив, что Диомидов сделал попытку приподняться на постели. - Прыгать еще раненько.

- Что? - спросил Диомидов.

Краснолицый понял:

- Перелом ключицы, трещина в тазобедренной кости.

- Все?

- Ну и небольшая дырка в черепе. В районе теменной кости.

- Где я?

- У Склифосовского.

- Сколько?

Краснолицый показал один палец.

- Сутки, - сказал он. - Точнее, чуть больше. Но сейчас уже все в порядке. Главное - не волноваться, лежать спокойно.

- Да уж, - буркнул Диомидов и закрыл глаза. В его положении только и оставалось лежать спокойно. Надо же было этой чертовой стене обрушиться так некстати!

- Попробуйте заснуть, - посоветовал краснолицый.

- Мне надо поговорить с Ромашовым, - сказал Диомидов.

- Это который в очках? Такой высокий молодой человек?

- Да.

- Нельзя. Кроме того, учтите, вы еще нетранспортабельны.

- Ах вот оно что! - сказал Диомидов. - Но Ромашов мне нужен. Он, надеюсь, транспортабелен. Я должен задать ему один вопрос.

- Ни одного! - отрезал краснолицый.

- Я буду жаловаться, - погрозил Диомидов.

Краснолицый отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и стал сосредоточенно рассматривать на свет пробирку с синей жидкостью. Диомидов осторожно выпростал из-под одеяла здоровую руку и пощупал повязку на голове.

- Не валяйте дурака, - спокойно сказал краснолицый. - Вы что? Не верите мне?

- Мне нужно поговорить с Ромашовым, - упрямо сказал полковник. - Мне наплевать на ваши больничные порядки. Вы понимаете, что дело не терпит отлагательства?

- Дела остались там, - равнодушно сказал краснолицый, кивнув на окно. - А если вам нравится грубить - грубите. Только не вертитесь и не сбивайте тюрбан. В конце концов это ваша голова. Проявите о ней заботу.

- Извините, - сказал Диомидов. - Я не хотел грубить. Но я не смогу спокойно лежать, пока не поговорю с Ромашовым.

- Это серьезно? - подозрительно покосился краснолицый.

- Даю слово.

- Хорошо. Как только он появится, я пущу его к вам. На пять минут. Хватит?

- Да, - сказал Диомидов, испытывая прилив благодарности к все понимающему краснолицему.

Потом он заснул. Проснулся вечером и испугался. А что, если Ромашов приходил, когда он спал? И краснолицего не видно. У койки дремала с книжкой на коленях сестра. Будить ее Диомидов не стал. «Спрошу, когда проснется», - решил он. И подумал, что ночью Ромашов все равно не придет. Даже если бы он и захотел. Не пустят. «Дела остались там». Как бы не так! Там осталась эта чертова штука. Ее нужно немедленно вытащить из-под обломков стены и поставить точку под делом Беклемишева.

Ему очень хотелось поставить точку. Он сильно торопился в последние дни. И он не подумал в тот момент, что стена может рухнуть. Впрочем, разве можно было предусмотреть это? Прочная ограда развалилась на куски, как от взрыва, хотя никакого взрыва не было и не могло быть.

«Дела остались там», - снова вспомнил он фразу краснолицего. «Там» остался мотоцикл. Да еще труп. Последний труп в этой фантасмагорической истории. Беклемишев, Петька Шилов да еще этот - Отто. Последнего все равно ждала виселица. И в общем-то не имели значения подробности, которые он сообщил бы, если бы остался в живых. Все уже было известно следствию. Мертвый Петька Шилов дал исчерпывающие показания. Убирая его с дороги, этот Отто никак не рассчитывал получить обратный эффект. Он тонко продумал все детали. Петьки в разработанной им схеме не было. Петька сидел в тюрьме. Так полагал Отто, возвращаясь из Сосенска в Москву. Но на вокзале он неожиданно увидел Петьку. Вор спал на длинной скамье. Отто решил этот кончик оборвать. Он быстренько отвез Тужилиных домой и возвратился на вокзал. Растолкав спящего, он пригласил его совершить поездку в лес. Возможно, он придумал какой-нибудь убедительный предлог. Деталей теперь уже не узнать. В лесу он дал Петьке в руки трость Беклемишева и, отпустив его на двадцать шагов, выстрелил. Ему казалось, что таким способом можно убить двух зайцев: увидеть действие этой трости и избавиться от ненужного свидетеля.