Анатолий Жаренов - Парадокс великого Пта. Повесть

Глаза Диомидова смеялись. Ромашов вопросительно смотрел на него. Неужели полковник что-то нашел?

- Нет, - сказал Диомидов в ответ на его молчаливый вопрос. - Ничего пока нет. Кроме вот… Надежд, что ли?

И он многозначительно постучал согнутым пальцем по папке. Потом рассказал Ромашову о своих размышлениях.

- Переписка, это понятно, - заметил Ромашов. - А вот адреса? Где их искать?

- Да тут же, - Диомидов поднял папку и, как бы взвесив ее на руке, вновь опустил на стол. - Пройдемся еще разок и поищем. А начнем мы… - он полистал дело. - Начнем хотя бы с этого товарища.

Ромашов проследил за пальцем полковника. Палец упирался в фамилию - Мухортов.

Следы вели в Сосенск. Аптекарь снова выходил на сцену.

В лаборатории полным ходом шел ремонт. В углу лежала куча мешков с алебастром. Рабочие неторопливо устраняли разрушения, причиненные взбесившимся памятроном. Все лишнее было вытащено в коридор, на пульт памятрона накинули брезент. И теперь в пустом обширном помещении голоса звучали гулко и непривычно.

Шум, поднятый сообщением Лагутина о неизвестной субстанции с необыкновенными свойствами, постепенно заглох. Паломничество любопытных, приходивших поглазеть на трещину в стене, прекратилось. Директор издал приказ, в котором особым пунктом оговаривалось строжайшее соблюдение тайны. Приказ, впрочем, являлся превентивной мерой. Все в институте понимали, что произошло событие, которое, несомненно, повлечет за собой цепь новых масштабных открытий, возможно перечеркивающих современные представления о веществе и поле. Памятрон, созданный как инструмент для биологических исследований, внезапно оказался не тем, за что его принимали до сих пор. Это было странно, загадочно и даже страшно. Грубо говоря, это выглядело так, как будто из носика кипящего чайника вместо пара вдруг вырвался лазерный луч.

Биологи обратились за разъяснениями к физикам из ведомства академика Кривоколенова.

- Ваша работа, - сказал Лагутин руководителю проекта памятрона. - И вообще тут, кажется, по вашей части.

- Работа-то наша, - задумчиво почесывая лысину, заметил руководитель. - Идеи ваши. Н-да… Значит, эта музыкальная шкатулочка на квантах показала зубки. Любопытно. А на каком режиме вы ее гоняли?

Лагутин положил перед руководителем проекта лабораторный журнал. Лысая голова склонилась над столом.

- Н-да… Частотная характеристика?.. Гм-м… Плотность потока? Так… Модуляции?.. Вы что? Все время шли по нарастающей кривой? Да? Нет, ничего нет… Кругом сплошная норма. Прибор должен работать как часы. Понимаете?

- Нет, - сказал Лагутин, вкладывая в это слово возможно больше проникновенности. - Он не работал как часы. Эта штука поползла из него, как тесто. И потом, знаете, были еще привидения. Хотя привидения были раньше. А тесто уже после.

- О привидениях не слышал, - сказал руководитель проекта. - Расскажите.

Лагутин рассказал. Потом с минуту подумал и заговорил о том, что услышал от Диомидова: про опыты Хенгенау в сельве, про храм, странную пленку с изображением кошкочеловека, трость Беклемишева и сны Бухвостова. Про рыжую цыганку, притягивающую гвозди, он тоже упомянул.

- Теперь можете потрогать мой лоб, - закончил он. - Потому что я хочу сделать один вывод. Боюсь, он покажется вам несколько опрометчивым. Но я все-таки скажу… Дело в том, что нам придется работать в тесном контакте. И вы должны знать мое мнение…

- Я догадываюсь. Только, честно говоря, пока не вижу, где вы усматриваете связь между… между этими фактами. Все они… как бы это получше?.. За рамками наших представлений, что ли…

- В том-то и дело, - вздохнул Лагутин. - Кривоколенов не верит в рыжую цыганку. Хотя яму в лесу он, например, видел. В Сосенск он направлял целую комиссию для изучения ямы в саду. Но комиссия увидела только яму. И все. Исследования обломков ножа пока ничего не дали. Тросточку-жезл еще не нашли, Следовательно, с этой стороны подступиться не к чему. Было и сплыло. Но есть другие стороны.

Лагутин сделал паузу, потом медленно сказал:

- Да, другие стороны. Можем мы, например, хотя бы умозрительно представить, что такое эта трость и откуда она взялась?

- Космические пришельцы? - усмехнулся собеседник.

- Я никогда серьезно к этому не относился, - заметил Лагутин. - Если даже предположить, что миллионы лет назад Землю посетили разумные существа, то сомнительно, что мы сейчас могли бы обнаружить какие-либо следы их пребывания. К тому же я не сторонник антропоцентризма. И больше чем уверен, что если на других планетах и есть жизнь, то, вероятнее всего, пути эволюции разума там иные, чем у нас. homo sapiens хорош на Земле. И заметьте, хорош только с точки зрения самого homo sapiens. Природа поскупилась, объективно говоря, создавая человека. И ему приходится прилагать много усилий для того, чтобы покорять эту самую природу. Теперь зададим вопрос: почему только человеку свойственно стремление к труду? Почему, скажем, обезьяны, существующие параллельно с человеком, никогда не испытывали этой потребности? За миллионы лет они не подвинулись к человеку ни на шаг. А ведь обезьяны тоже эволюционируют, и, вероятно, современная обезьяна мало похожа на свою «прапра». Больше того, находки последних лет отодвигают границы существования «человека разумного» все дальше в глубь веков. Кроманьонцы, оказывается, жили рядом с неандертальцами. И даже раньше последних.