Андрей Кокоулин - Рассинхрон

Страшились самих себя?

Ингрейв заприметил впереди моргающую вывеску магазинчика и направился туда, хмыкая на настенные росписи, призывающие копов убираться подальше и объявляющие территорию владениями «Караваччо».

Магазинчик имел железную дверь и видеоглазок.

– Эй, – Ингрейв махнул рукой.

Помедлив, щелкнул замок.

Внутри магазинчика, за занавеской из стеклянных бусин на нитках, Ингрейва встретили маленький, но чистый зал, стеллажи с консервированными бобами, кетчупом и пакетами чипсов, автоматы-холодильники с банками пива за стеклом, и крепко сбитый бородатый мужик в байкерской куртке, недобро взирающий на него из-за стойки.

– У тебя, я смотрю, ствол, – сказал он.

– Не отрицаю, – сказал Ингрейв, лениво осматривая еду на полках. – Местность у вас дикая. Только дурак без ствола сунется.

– И чего надо?

– Зеркало есть?

Бородач расхохотался.

– Тебя что, тянет на ту сторону?

– А есть возможность?

– Х-ха! – владелец магазинчика, оценивающе посмотрев на Ингрейва, почесал небритую шею. – Купишь упаковку «Портсмута», покажу.

– Это сколько?

– Десятка. Четыре банки за десятку. Все честно.

– Куда я дену четыре банки? – возмутился Ингрейв.

– Выпьешь с самим собой.

– Ладно, – детектив шлепнул на прилавок мятую купюру. – Зеркало хоть большое?

– Увидишь.

Бородач спрятал десять баксов.

– Упаковка «Портсмута» – желтая, – сказал он, оставляя стойку и направляясь к двери, ведущей вглубь магазинчика. – Бери покупку в холодильнике и чеши за мной.

Ансамблем к байкерской куртке Ингрейв ожидал увидеть кожаные штаны или, на худой конец, джинсы, но бородач, оказывается, имел экстравагантный вкус и носил короткие шорты-хаки.

– Давай-давай, – поторопил он. – Время – деньги.

Подхватив упаковку холодящего ладонь пива, Ингрейв по узкому коридору поспешил за бородачом в комнатку рядом с туалетом.

Вспыхнула лампочка.

За картонными коробками с моющим средством и сухим кормом, за швабрами и тряпками, за стеллажом с инструментами прятался закуток с одиноким обшарпанным стулом и плотными шторами, закрывавшими часть стены.

– Ого, – сказал Ингрейв, когда хозяин магазинчика раздвинул ткань в стороны.

Зеркало было ростовое, под шесть футов, не слишком широкое, но переправить через него массу интересных товаров, пожалуй, не составляло никакого труда. Располневший двойник бородача по ту сторону махнул рукой. Хэнка с ним не было.

– Круто, – сказал Ингрейв. – Но где мое отражение?

Оба бородача пожали плечами.

– Так я сюда не заходил?

– Нет, – сказал двойник, – можешь проверить. Что, рассинхрон? Вы должны были здесь встретиться?

– Вряд ли, не договаривались, – сказал Ингрейв и повернулся к бородачу-оригиналу. – Сколько стоит перебраться?

Тот ухмыльнулся.

– Еще десятка, парень. Переговоры ты оплатил, но путешествие, извини, идет по отдельному прейскуранту.

– У меня всего пять баксов.

Ингрейв показал купюру, извлеченную из кармана плаща.

– Этого мало.

– Что, в кредит не отпускаете?

Хозяин магазинчика покачал головой. Его двойник кивнул на детектива.

– Пусть плащ снимет, – сказал зазеркальный бородач.

– В смысле? – нахмурился Ингрейв.

– В залог.

– Это двадцать семь девяносто вообще-то! Не слишком ли жирный залог получается? Если вам не понятно, я работаю на Ричи. Надеюсь, вы знаете Ричи?

– Похрен.

– Ладно, – Ингрейв раздраженно выдернул руки из рукавов и кинул плащ на стул. – Я еще вернусь, как вы понимаете.

– Понимаем, – сказал бородач, выхватывая из его пальцев пять баксов.

– Прошу, – подвинулся от зеркала его двойник.

– Пули на вас жалко, – сказал Ингрейв и шагнул через бортик деревянной рамы.

4.

Отраженная комнатка выглядела хуже некуда.

– Сюда, – позвал его в коридор бородач.

Ингрейв шагнул следом.

Зазеркалье было тусклым и траченым. Чистый зал превратился в убогое помещение с кривыми полками, растрескавшимися полами и потеками на стенах. Из десятка пустых холодильников работал, кажется, всего один. Над головой мерцала ртутная лампа.

– Жутковато тут у вас, – сказал Ингрейв.

Бородач прошел за изрезанную ножами стойку.

– А чего ты хочешь? Мы – зависимый мир. Это ваш – доминантный. Так что у нас дерьма – в два раза больше.

– В смысле?

– И свое, и ваше.

Ингрейв поставил упаковку «Портсмута» на стойку. Пиво из доминантного мира слабо светилось, составляя разительный контраст с окружающими тусклыми предметами. Даже хозяин магазинчика из-за этого казался ненастоящим.