Андрей Кокоулин - Рассинхрон

– В номерах?

– Нет-нет! – замотали головами все. – Только внизу, в холле.

С одной стороны это было хорошо. С другой...

– Хотите свободы? – спросил их Ингрейв.

Физиономии у большинства сделались пустыми, а патлатый нахмурился. Только у мальчишки восторженно приоткрылся рот.

– Не хотите? – снова спросил Ингрейв.

– Сэр, мы отражения, – сказала горничная.

– Мы не знаем, – добавил официант.

– Мы работали на господина Ричи, – сказал один из охранников.

– А мне, – сказал Ингрейв, – господин Ричи умудрился подать хорошую идею. Перед смертью, правда, но это не умаляет ее величия. Я думаю подарить вам самостоятельность.

– Но мы…

Детектив жестом остановил возражения.

– Посмотрите на себя, – сказал он. – Вы чувствуете связь со своими доминантами? Я здесь – в единственном числе. Я – воплощенный рассинхрон. И, думается, ваши любимые доминанты сейчас заняты совсем другими делами.

Собравшиеся переглянулись. Горничная прижала руки к животу. Мальчишка подпрыгнул.

– Сэр...

– Я предлагаю вам освобождение, – сказал Ингрейв. – Зовите меня Ингрейв. Хэмилтон Ингрейв. Кстати, можете разобрать свое оружие.

Охранники, помедлив, вооружились. Патлатый, подобрав ружье, посмотрел детективу в глаза.

– А самостоятельность, она по-настоящему?

– Там, где я, – да, – сказал Ингрейв.

– Значит, мы зависим от вас?

– А что лучше? От меня – и делаешь, что хочешь, или от своего доминанта – и повторяешь за ним?

– Господин Ингрейв, мы никогда раньше…

– А я согласен! – сказал мальчишка.

– Молодец! – Ингрейв, подойдя, взъерошил ему макушку. – Как зовут?

– Питер, сэр! Питер Клондайк!

– Ого! Держись меня, Питер!

Детектив подвел боя к лифту, рукоятью пистолета бумкнул по кнопке вызова.

– Ну, что стоите, бедные отражения? – спросил он остальных. – Вы со мной или работаете двойниками?

29.

Два этажа вниз. Люкс. Времяпровождение с девочками. Прививка свободы имени Ричи.

Створки лифта открылись в холл с мягкими диванами, столиками, картинами на стенах и рядом дверей в глубине, уходящих в рукава коридора. Мягко лилась музыка. Элла Фитцджеральд исполняла Дюка Эллингтона. Два человека охраны на странную компанию, вывалившуюся из лифта, отреагировали синхронными взмахами рук. Мол, валите, валите отсюда. Один даже шагнул к ним, свирепо корча физиономию. Мощный, боксерский подбородок. Шишкастый лоб. Наверное, посчитал, что люди ошиблись этажом.

– На пол! – крикнул им Ингрейв.

Его вооруженная свита нацелила стволы. Патлатый был бесподобен – выпрыгнул и сработал «винчестером» как битой, вырубая замешкавшегося боксера. Второй охранник, сообразив, немедленно лег сам.

– Это место господина Ричи, – повернув голову, пропыхтел он.

– Я теперь Ричи, – сказал Ингрейв.

– Господин Хэмилтон Ингрейв! – выкрикнул гостиничный бой, наподдав лежащему в плечо носком туфли.

Храбрец!

– Легли!

Ингрейв направился к столикам.

– Все на пол! – заорали за его спиной горничная и официант.

У них оружия не было, но самостоятельные роли им, видимо, очень нравились. Визг горничной доходил до ультразвука.

– Вниз!

За первым столиком копошился, не решаясь скатиться с диванчика, толстый доминант в расстегнутом пиджаке. Глядя на подходящего Ингрейва, он выставил пухлые руки.

– Стоп-стоп-стоп! Я здесь по работе.

Детектив усмехнулся.

– Серьезно? Здесь бордель. На пол.

– Я – инспектор по охране труда.

– Быстро!

Схватив за отворот пиджака, Ингрейв сдернул доминанта с диванчика. Он почувствовал неожиданное ожесточение и странную радость от возможности командовать и повелевать. Костяшки пальцев так и зудели от желания пройтись по жирной физиономии инспектора. Дьявол, это было неправильно!

Возможно, раньше он делил эти чувства с Хэнком. Хэнк был злее и жестче, возможно ему, как подчиненному двойнику, негативных эмоций доставалось больше. А теперь? Ингрейв скрипнул зубами и подбил выставленную руку инспектора, чтобы тот прижал ее к телу.

Теперь – одиночество. И рассинхрон.

Жалко, что нет третьего мира, подчиненного подчиненному. Так Ингрейв постарался бы вытянуть к себе еще одного Хэнка.

– На пол!

Девчонки сгрудились у стены. Их было восемь. Пять доминанток и три двойника. Как-то сразу они перешли под охрану патлатого и мальчишки.

Отражения за вторым столиком оказались куда как понятливее инспектора по охране труда, легли без разговоров. Ингрейв присел на корточки у курчавого двойника, сложившего руки на затылке.