Юлия Корнеева - Велька и Ромка против черных карликов

– Я не кашляю, а чихаю, – поправила его Велька. – А вообще-то цветок Лешего мне помог, – удостоверившись, что ее не заставят заниматься ребенком, призналась она. – Я уже не чихаю.

– Надо будет спросить Лешего, где он их нашел, – предложил Ромка, засовывая коробочку с леденцами в карман джинсов.

Младенец, возмущенный тем, что на него перестали обращать внимание, с удвоенной силой принялся демонстрировать широкие возможности своих голосовых связок.

– Да угомоните его кто-нибудь! – взмолился Ромка.

Услышав эти слова, Тень тут же отлепился от косяка и, подойдя к младенцу, протяжно взвыл:

– О, солнце, небо и луна, со мной вы будете всегда! Без вас мне жизни путь не мил. Ваш свет мне прибавляет сил.

Вытращив черные глазенки и распахнув слюнявый, беззубый рот, младенец неожиданно икнул и затих. Боясь пошевелиться, Велька, Ромка и Краблик стояли, изумленно взирая на произошедшую метаморфозу. А Тень, артистично размахивая руками, продолжал развлекать малыша плодами своего творчества.

– И снег, и дождь, и листьев цвет на твой вопрос дадут ответ. Придет любовь во цвете лет и это будет наш секрет, – то повышая, то понижая голос, протяжно тянул Тень, найдя в лице малыша благодарного слушателя.

– Про любовь ему, наверное, рано еще слушать, – с сомнением в голосе вмешался Краблик, недовольно косясь на поэта.

– Не нравится, будешь сам его успокаивать, – пригрозил Тень. – Я, между прочим, помогаю моему господину Ромке и не потерплю наставлений от какого-то блохастого кролика.

– Ка-а-акого кролика? – угрожающе протянул Краблик. – Как ты меня назвал?

– Прекратите препираться! – прикрикнул Ромка, осторожно укладывая притихшего малыша обратно в корзину. – А то он сейчас опять завопит. Читай, Тень, читай, ему нравится. Он все равно слов не понимает. Смотрите, а он в бабушку пошел, вон у него на пятке родинка в виде русалочьего хвоста, – улыбаясь, заметил он.

– Русалом будет, – умилился Краблик, тут же забыв про Теня и с любопытством осматривая пятку малыша.

– Эх вы, фантазеры. Где вы видели русала с двумя ногами? Это не родинка, а пятно от золы, – подойдя к колыбели, и внимательно глядя на малыша, фыркнула Велька. – Пойдемте лучше умоемся, я не собираюсь всю жизнь ходить облепленная грязью. Пока Тень отвлекает этого крикуна, предлагаю поискать воду.

В избушке воды не оказалось, и ребята вышли на улицу в надежде обнаружить поблизости колодец или родник. После недолгих поисков они вышли к ручью с прозрачной, но холодной водой. Оставив Вельку, Ромка поднялся вверх по течению и стал стаскивать с себя грязную одежду. Снимая рубашку, он нащупал в кармане какой-то листок, оказавшийся бумажным самолетиком Сардониса.

Ромке пришлось изрядно потрудится, отковыривая прилипшую к бумаге болотную тину. Самолетик выглядел на редкость жалко, и у Ромки закралось сомнение – сможет ли он вообще взлететь в воздух. Под слоем грязи обнаружились уже привычные его глазу значки, но, сколько он не вглядывался в них, они так и оставались нечитабельными. Очевидно, послание было зашифровано и не предназначалось для посторонних глаз.

Размахнувшись изо всех сил, Ромка, отточенным долгой практикой движением, запустил самолетик в воздух. Неуверенно качнувшись, бумажный посланник накренился на бок, но, попав в струю ветра, постепенно выровнялся и полетел, неся на своих крыльях сообщение неизвестному адресату.

Ромка сильно сомневался в надежности такого способа доставки корреспонденции. Обсохнув, он вернулся к Вельке и поделился с ней своими опасениями. Но сестре было не до этого. Умываясь в ручье, она вновь увидела у себя на лбу отвратительную отметину, о которой уже успела позабыть.

– Мне сейчас некогда думать о таких пустяках, – раздраженно сказала девочка, яростно натирая лоб песком. – Ты посмотри-ка что! Не оттирается, – заглядывая в ручей, с досадой простонала она. – Хорошо, хоть челкой это можно прикрыть.

– Да брось ты, все равно не ототрется, – «успокоил» ее брат. – Пошли лучше в избушку, может, Леший уже пришел, а мы тут время теряем.

В избушке царил мир и покой. Тень с чувством декламировал любовную лирику, а младенец и Краблик дружно сопели – один в своей корзинке, а второй на соломенной подушке. При каждом завывании Тени, стремившегося голосом подчеркнуть накал страстей, младенец улыбался, а Краблик нервно дергал задними лапами.

Ромка с Велькой пристроились рядом с Крабликом в ожидании возвращения родителей малыша. Вскоре певучие стихи Тени оказали на них то же действие, что и на дремлющего Краблика. Веки ребят отяжелели, мысли стали путаться, а тело окутало сонная истома. Но не успели Велька с Ромкой отбыть в царство снов, как дверь в избушку стремительно распахнулась, и в нее вошел вернувшийся Леший.