Лариса Петровичева - Ведьма Западных пустошей [litres]

«Но перед этим они убьют Бастиана и меня», – подумала Аделин с неожиданным спокойствием.

– Он не наказал виновных, – ответил Макс. – Он написал в отчете, что отец покончил с собой, но те, кто лишил его чести и жизни, так и не были наказаны.

– Это жестоко, – выдохнула Аделин, обернувшись к нему. Макс был безумен, но он был магом, и она, ведьма, могла бы достучаться до его сердца, сожженного ненавистью.

Макс неотрывно смотрел на нее – изысканный холеный джентльмен, в глазах которого клубилась тьма.

– Это справедливо, – твердо сказал он. – Жестоко убивать детей за то, что они рождаются с магией. Жестоко изгонять из города женщину с детьми.

Он вдруг заговорил так, словно Аделин должна была услышать его и понять:

– Мы скитались пять лет. Жили в крошечных грязных комнатушках, мать хваталась за любую работу, чтобы прокормить нас. Мы болели, голодали, мы потеряли все, даже имена… А в это время настоящие убийцы нашего отца жили припеваючи и горя не знали. Эдвин Моро погиб, и они решили, что все сойдет им с рук.

– Макс, – окликнул Дасти.

Макс посмотрел на брата, и Аделин заметила, как нервно дрогнули его ноздри.

– Готовься, Макс, – произнес Дасти. – Он уже идет.

– Там… – Мари заливалась слезами, прижимала пальцы одной руки к губам, а второй показывала в сторону открытого окна. – Оттуда полыхнуло… темным. Темным, но огненным. И миледи, Господи боже, миледи… Она…

И служанка разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони.

– Аделин втянуло в эту тьму, – подал голос Уве.

Бастиан машинально отметил, что тот абсолютно спокоен – видимо, у него просто не было сил на страх за сестру. Уве казался не живым человеком, а вылепленной из воска статуей.

– Открыли проход и забрали ее, – сухо произнес господин Арно. Он прошел по комнате, выглянул в окно, провел ладонью по подоконнику, быстро осмотрел углы, и Бастиан подумал, что привычная работа помогала полицмейстеру успокоиться и сосредоточиться. Он переживал за Аделин, как за родную дочь. – Будут держать как заложницу. Если бы хотели убить, то убили бы здесь…

Господин Арно запустил руку в волосы и сокрушенно признался:

– Я уже ничего не понимаю.

– Вы правы, – глухо откликнулся Бастиан. Если Аделин действительно нужна Максу Моро в качестве заложницы, то с ней все будет хорошо. Ну а если нет, если он просто решил расправиться с ней…

Бастиан стиснул зубы и отдал себе приказ: быть спокойным, отстраниться от того, что Аделин сейчас в руках убийцы девушек. Его волнение ничем не поможет, только сослужит дурную службу, можно сорваться в самый ответственный момент.

– Плохо, что мы не успели приставить к ним охрану, как вы предлагали, – сказал Бастиан, бросив взгляд на господина Арно. Вспомнились слова отца: «Представь, будто тебя окружает ледяной панцирь. И с каждой секундой он становится все толще и толще».

– Плохо, – согласился полицмейстер. – Что будем делать?

Бастиан прошел к окну, выглянул – вечерело, сад тонул в сиреневых и розовых тенях. Какая же все-таки силища у этого Макса Моро… Доктору Холле следовало придушить его подушкой.

– Вы – оставайтесь здесь и не покидайте комнату, – ответил он. – С него станется вернуться и захватить еще одного заложника… или окончательно расправиться с Уве. А я пойду… – Бастиан выдернул из воздуха тоненькую золотую нить остаточных заклинаний и со свирепым удовольствием подумал, что этого достаточно, чтобы открыть проход. – За ними. И надеюсь, что мы вернемся живыми.

– Убейте его, – с какой-то легкостью произнес господин Арно. – Просто убейте.

Бастиан кивнул. Обменялся рукопожатием с полицмейстером и офицерами и подумал, что за такое недолгое время они стали настоящими друзьями.

– Хотел бы сказать, что все будет хорошо, – произнес Шанти, – да вы и без меня справитесь. Возвращайтесь скорее, вашбродь!

Тьма прохода обняла Бастиана и потянула вперед. Золотая нить остаточного заклинания, что оплела его пальцы, трепетала во мраке, словно огонек церковной свечи, который все-таки не мог развеять эту тьму. Бастиан падал и вдруг…

Тьма не растаяла. Она лишь отступила от Бастиана, сделавшись неаккуратной рамкой, что обрамляла картину его воспоминания. Бастиан увидел солнечный сосновый лес, который начинался у столичных окраин, узкую дорожку, засыпанную иголками, и самого себя – совсем молодого, дерзкого до наглости, только что после второго курса.

– Что ж, – с улыбкой сказал отец – Бастиан всегда чувствовал улыбку в его голосе, даже когда не смотрел на него. – Давай посмотрим, чему тебя удалось научить.