Оро Призывающий - 999999999 жизни [СИ]

Но одно дело — «ты умрёшь скоро», «ты умрёшь в ближайшем будущем». И другое — «простите, вам осталось около трёх дней».

Может, всё же укоротить этот срок? Только не… бессмысленно.

Я по-прежнему могу делать это. Я не пользовался своей способностью ни разу — больше ни разу с того самого дня, когда я применил её — и свалился в жесточайшем приступе.

Чернокровие искажает внутреннюю энергию больного. Но, так как болезнь обычно возникает сразу, при пробуждении — то и энергии этой ещё не успевает набраться снова. С этой болезнью доживает до тридцати, до сорока, сорока с небольшим…

Вот только я за два года после пробуждения успел более-менее прокачаться. Ранг А, как сказали бы сейчас — тогда, семь лет назад, в Республике силу ещё не считали Рангами, как в Империи и Азиатском Конгломерате, даже сейчас ранговая система ещё только-только введена в употребление и многие часто путаются в ней.

Как бы там ни было, энергия прокачанного пробуждённого — это куда более питательная среда для скверны. Энергии куда больше, есть что… осквернять. Вот она и ринулась убивать меня с утроенной силой. И, кажется, почти закончила. Я протянул целых семь лет… Роскошь.

Но что, если мне использовать эту способность снова? Здесь, в больнице. Наверняка тут полно людей, которым моя помощь могла бы стать чудом, божественным шансом из миллиона, который не выпал мне самому. Что, если сделать это? Что я теряю?

Конечно, вряд ли у меня получится спасти больше одного. Переняв тяжёлую болезнь — а на лёгкие размениваться толку не было — я если и не помру на месте, то уж точно потеряю сознание или впаду в кому.

Кого выбрать?..

Ладно, это не сейчас. Стояла практически ночь, кроме меня и дежурных сотрудников — никого, так что рассуждения бессмысленны. Доев свой ужин, я поблагодарил буфетчицу и отправился обратно в палату — спать.

Как ни странно, заснул я быстро. Столько всего произошло… но, видимо, это меня и вымотало. Острая фаза болезни отступила, и чувствовал я себя сносно — но выжатым, как лимон.

Примерно в том же состоянии я и проснулся. Светило солнце, пели птицы, а я понятия не имел, ни сколько времени, ни сколько мне осталось жить.

Ладно. Выйду из палаты.

На этот раз народу тут было немного. Вон какой-то предпенсионного возраста дядька с палкой — нет, этот просто ногу сломал, или вроде того. Вон пацан, лет тринадцать-двенадцать… а с ним что? Блин, так по виду и не определишь. Двигается шустро, умирающим не выглядит, но ведь и я тоже…

Казалось бы, если у меня атрибут Целителя — то почему бы ему не работать заодно и диагностом? Но нет. Плюнув на наблюдения, я решил выйти наружу. Пока не совсем наружу, а… так. В местный сад. Тот вид, что открывался из окна, был очень красив, и я решил просто освежить голову. Как есть, в пижаме и тапочках.

Никто меня не останавливал. То ли дорогая больница была настолько дорогой, что все пациенты тут цари и боги, то ли врач предупредил насчёт меня… Спустившись по лестнице с третьего этажа, я дошёл до фойе — и вышел наружу.

Лето. Всё-таки неплохо умирать летом, а? Тепло, красиво… и землю могильщикам рыть проще.

Вот чёрт. Это проблема. Моё тело ведь не повезут домой. Точно не повезут — пробуждённых хоронят в кратчайшие сроки. Эх, нужно будет поговорить с доктором — пусть родителям хотя бы сообщат, где находится моя могила.

Оглядевшись по сторонам, я уселся на скамейку под деревом. Мило. Они и правда постарались над этим садом; скорее всего, даже пригласили какого-нибудь мага со специализацией на растениях.

Ворота больницы распахнулись, и я увидел «скорую», влетевшую во двор. Она живо притормозила возле одного из входов; рядом уже суетились санитары.

— Живее, живее! — услышал я. — Так, везём сразу в реанимацию. Тут перерезанные вены, попытка самоубийства, нужно…

Может, вот оно? Реанимация, вены. Всё явно серьёзно.

Нет, лучше подождать. Вдруг там измученный букетом хронических болезней девяностолетний дед решил ускорить неизбежное — а тут я со своей «помощью»… Но нет. Я успел увидеть пациента — точнее, пациентку — лишь мельком, но это явно был не дед. Девушка, моя ровесница. Итак, что я делаю?..

Мне на плечо легла рука.

— Свердлов, — произнёс голос, знакомый по выступлениям на радио и телевидении. — Отлично. Не придётся идти внутрь и разыскивать тебя там.

Я обернулся.

— Паша? — изумился я. — В смысле… Павел… Ты…

Сербский. Именно про него говорила Лика на выступлении. Выглядел он статно, за неимением другого слова. Высокий брюнет, с зализанными назад волосами и дорогущим серым костюмом — о нем грезили девушки по всей Республике. Бизнесмен, продюсер, основатель сразу нескольких благотворительных фондов. Такой идеальный, что от одного его вида хотелось блевать без всякого чернокровия.