Екатерина Лейфрид - Правила экстрасенса (СИ)

Лёха покачал головой:

– Неа, отца не было. Мать умерла уж лет наверно десять назад. Никого больше нет. А теперь и самого Лёньки нет. Жалко, хороший мент был, хоть и не компанейский.

Все остальные милиционеры только промолчали в ответ на это замечание и предпочли поскорее заняться отведенными им делами.

***

– Можно мне…чаю? Горячего. Согреться бы. – мертвый Колчаганов с дыркой во лбу протянул Лёне чайник и ткнул в его сторону штепселем. Его голос многогранным эхом несколько раз отозвался от темных стен. Полковник Марчук выхватил у него чайник, грозно посмотрел на Воронцова и таким же объемным голосом прогремел:

– Чтобы максимум через неделю был покойник, ты меня понял?

Словно по эстафете, Марчук передал чайник Смирнову:

– Зря ты так, Воронцов. За друзей держаться надо. А ты только за чайник держался. Хорошую он тебе службу сослужил?

Рыбкин вдруг появился у него за спиной. От его появления Лёне стало холодно, чайник как по волшебству оказался в потных руках фабриканта:

– Я его на Мальдивы отвезу. Чай там буду пить и о вас вспоминать.

Смирнов взялся за шнур:

– А о нем вспоминать не надо. Ему даже цветочков никто не принесет. – он ткнул штепселем в грудь капитану. Лёня снова почувствовал неприятную волну изнутри и стал куда-то падать. – На могилу.

Воронцов закричал, открыл глаза и… уставился в темноту. «Где я?.. Сон? Это был сон…» Несмотря на то, что он проснулся, неприятный холод из сна так и не собирался уходить. Лёня по привычке захотел дотянуться до абажура, висящего над диваном, однако его рука запуталась в какой-то ткани. Холод тем временем пробирал до костей, у Воронцова аж зубы застучали. Хотя тут, скорее всего, еще и нервы неплохо выполняли своё предназначение.

Лёня еще раз попробовал выпутаться из странной простыни, которой было накрыто его голое тело – «Голое? Почему я голый-то?» – и уперся ладонями в холодную сталь.

«Я умер!» – тут же панически пронеслось у него в голове: «Я умер, меня похоронили, а простыня – это саван».

Но потом до него дошли некоторые несостыковки сего умозаключения: во-первых, если бы он умер, его, может быть, и завернули бы в саван, но точно не голышом. Даже в закрытых гробах в одежде хоронят. Во-вторых, ему было чертовски холодно, а мертвые, как известно, холода не чувствуют, иначе бы их не совали в…

В следующую секунду до Лёни дошло, где он на самом деле находился. И эта мысль была не намного радостней предыдущей. Чтобы убедиться, что на этот раз он оказался прав, Воронцов закинул руки назад, уперся ими в стенку ящика перед затылком и что есть сил толкнул стенку от себя. Она действительно поддалась и приоткрыла небольшую щель, сквозь которую в лицо капитану ударил яркий белый свет. Просунув пальцы в щель, Воронцов подтянулся и выдвинул ящик, в котором лежал, еще наполовину. Теперь Лёня мог со стопроцентной точностью убедиться, что находится в городском морге, где он уже частенько бывал по делам службы. Только вот на этот раз он был по другую сторону… ээээ, в общем, на этот раз дела у него были не фонтан.

Это он понял после того, как заметил, что нижнюю часть его тела, видимо, абсолютно устраивают местные климатические условия, и она никуда отсюда двигаться не собирается. Еле-еле освободив нижние конечности из глубин морозильника и упав на пол, Лёня, словно мужская особь русалки, пополз на руках к выходу. Открыв дверь, он выглянул в пустой, слабо освещенный коридор.

– Помогите! – вообще-то это должен был быть громкий и безутешный крик мольбы о помощи, однако выдавить из себя Воронцов смог только еле слышный сиплый шепот. Облокотившись об стену, капитан закрыл глаза, пытаясь угомонить вдруг откуда-то взявшуюся круговерть в голове, и почувствовал, что его нижняя половина постепенно начинает приходить в себя.

Совершенно не подозревая, сколько он так просидел в ожидании, когда его тело все-таки поймет, что хозяин пока еще не собирался умирать, Лёня, наконец, опершись дрожащей рукой об стену, смог подняться на ноги. Накинув простыню на плечи, он, словно древнеримский сенатор, прошествовал, шатаясь, к последней двери в коридоре, которая была приоткрыта и откуда доносились живые голоса.

Подойдя к двери, он медленно потянул её на себя, стараясь не сильно напугать сидящих за ней дежурных санитаров. Однако дверь, видимо, давно мечтала о звездной карьере в фильмах ужасов и сейчас решила продемонстрировать присутствующим весь свой актерский талант, мучительно и протяжно заскрипев.