Чайник, который стоял здесь уже тогда, когда Воронцов впервые переступил порог этого кабинета в качестве стажера. Который стоял здесь во время бесчисленных сотен однообразных допросов. Который на протяжении всего этого времени исправно занимался поставками чая и кофе, и не позволял замерзнуть в длинные зимние ночи написания отчетов и докладов, которые в свою очередь все равно никто не читал. И который никак не могли заменить на новый, потому что в этой стране росли только цены, инфляция и уровень преступности, но никак не зарплата. Тем более, зарплата простого милиционера из убойного отдела. Именно этот чайник, с размызганным проводом и таким же размызганным штепселем привлек к себе внимание подозреваемого Рыбкина.
– Можно мне…чаю? Горячего. Успокоиться бы надо.
Воронцов тяжело вздохнул и потянулся к рычажку, чтобы привести это чудо советской техники к жизни, но был отвлечен стуком в дверь.
В кабинет заглянула темноволосая голова Сергея Смирнова, майора из соседнего кабинета:
– Воронцов, тебя Марчук вызывает, срочно.
Лёня указал на Рыбкина:
– У меня допрос.
Серёга махнул рукой:
– Никуда твой допрос не денется. Все равно его на вахте без твоей подписи не выпустят. А Марчук недовольный, лучше не заставлять его ждать.
Кивнув фабриканту оставаться на месте, Воронцов поспешил к лестнице на четвертый этаж, в кабинет к полковнику Марчуку.
– А, Воронцов, неужели? – в отличие от своих подопечных полковник до сих пор имел железную привычку приходить на работу в форме. И армейскую заправку он так и не потерял, Лёня не удивился бы, если бы узнал, что дома полковник до сих пор питается перловой кашей с тушенкой из госзапасов. – Мне только что звонили из прокуратуры. Ты когда им дело Колчаганова передашь?
Лёня с трудом сдержал вздох отчаяния. Бизнесмена Колчаганова два месяца назад похитили какие-то бандиты, его жена послушно заплатила выкуп, однако когда похитителей схватили при передаче, самого бизнесмена с ними не оказалось. Где он, бандиты говорить отказывались. Единственной зацепкой оказалось фото на мобильном телефоне одного из похитителей, где был виден сам Колчаганов с аккуратной дыркой посреди лба, лежащий в каком-то сарае.
– Так его закрыть сначала надо. Труп ведь так и не нашли – а раз нет трупа, то нет и дела.
– Ну так и в чем дело?
– Не могу я его закрыть. Адвокат жены говорит, пока труп не найдем, они не успокоятся.
– Так значит найди мне этот чертов труп!
– Где я вам его найду? Я же не ясновидящий! Похитители молчат, тоже дорогих адвокатов себе понабирали и сидят довольные. Получат по двойке – а потом на волю, выкуп прогуливать.
– Короче так, Воронцов, мне наплевать, как ты найдешь этот труп. Хоть всю область самолично перерой! Но чтобы максимум через неделю был покойник, ты меня понял?
Лёня буркнул про себя что-то вроде согласия, но полковнику этого показалось мало:
– Я не расслышал, капитан!
– Понял, товарищ полковник.
– Свободен.
Вернувшись из кабинета, Лёня уставился в мокрую морду Рыбкина – настроение ластиться и выпрашивать милостыню у него на сегодня пропало, поэтому он, взяв с фабриканта подписку о невыезде, выписал ему пропуск и отправил восвояси.
Весь оставшийся день он перечитывал дело Колчаганова, пытаясь найти в нем зацепку на возможное местонахождение похищенного, но в голову так и не приходили нужные мысли.
За час до окончания рабочего дня к нему опять ворвался Смирнов:
– Эй, Воронцов, тут у Лешки из нашего отдела дочка родилась. Прикинь, второго февраля в два часа две минуты – вот это, называется, повезло. Мы тут собираем, кто сколько может.
Воронцов похлопал по карманам и вытащил из одного монету:
– Ну, раз такое дело, вот вам два рубля. Как раз подходит.
Смирнов нахмурился, затем понял, что Лёня не шутит, и отошел от стола:
– Зря ты так, Воронцов. У нас работа рискованная, случись что, никто тебе даже цветочки в больницу не принесет. За друзей держаться надо.
Лёня саркастично усмехнулся:
– Друзья… Это вы, что ли, друзья? – крикнул он вслед уже исчезнувшему в коридоре майору. – Нужны мне такие друзья.
Когда майорские шаги затихли, он снова уткнулся в папки с делами. Через несколько минут с улицы донеслись радостные крики и смех. Лёня подошел к окну, с ухмылкой последил, как новоявленного отца всем отделом подбрасывают в воздух. Покачав головой, он вернулся к двери и закрыл её на ключ, чтобы его больше не беспокоили по всяким пустякам. Нет уж, не надо ему такого веселья. Деньги на ветер, причем последние. На такие расточительства могли быть способны только ребята из соседнего кабинета: они всё как один считали себя гениями сыска, борцами за справедливость. Старались повысить раскрываемость в районе, причем не так, чтоб посадить любого первого попавшегося, а чтоб обязательно виноватого найти и всё до последней детали в убийстве прояснить. Мишка тоже все к ним в кабинет старался перейти, молодой еще, глупый, не знал, что в жизни главное не справедливость, а сытый желудок и крыша над головой. Тогда и никому не надо будет никуда цветочки приносить. Потому что, если все делать с умом да расстановкой, то и в больнице не окажешься. По таким правилам жил Лёня Воронцов и ничто в жизни не могло их изменить.
Читать дальше