Helga Wojik: Кольцо времён. Проклятие Сета [litres]

– Им разве мало артефактов? Пусть расчленяют тот труп в ящике – он и так доехал к нам почти по частям.

– Джонатан. – В голосе Карнагана отчётливо прорезались стальные нотки. – Не глупи. Я вложил в эту экспедицию немало сил и средств. И своими связями я обзавёлся именно потому, что всегда выполняю свои обещания. Надеюсь на твоё благоразумие.

С этими словами он кивнул сыну и вернулся к гостям, наперебой обсуждавшим, кто что возьмёт.

«Как на каирском базаре…» – подумал Джонатан, растерянно глядя вслед отцу и лихорадочно соображая, что можно было сделать.

И почему вдруг для него это стало так важно? Что двигало им в тот миг – страх, справедливость? Молодой человек не знал.

– Давайте взглянем на содержимое последнего ящика? – предложил он громко.

Его предложение поддержали, тем более что многие уже выбрали себе памятный оберег.

Люди Карима открыли ящик и пронесли по залу.

– Отвратительно.

– Должно быть, грабитель?.. Вот же не повезло парню.

– Ха, не иначе как прирезали свои же подельники.

– Какой мерзкий оскал.

– Не представляет собой никакой ценности.

– Его ведь тоже можно пустить на целебный порошок?..

– Нет, в его плоти нет древних бальзамов. Это просто иссушенный труп.

– Ну, тогда разве что в коллекцию Королевского Исторического Общества.

Обрывки фраз долетали до Джонатана.

…не представляет…

…собой…

…никакой ценности…

– Анх-Джесер…

Шёпот прокатился по залу, но, похоже, кроме него, никто этого не услышал. Молодой человек озирался, пытаясь найти источник, потом успокоил себя, что показалось. Неудивительно в общем гуле смеха и разговоров. Отец как раз объявил о расчленении царственной мумии и о том, что попробовать немного целебного порошка каждый сможет прямо здесь, прямо сегодня.

Анабель распахнула глаза. Поскольку больше было некому, Джонатан бросился к ней первый и услышал хриплый шёпот.

– Голос пустыни… Карающее пламя…

Он обернулся в тот момент, когда Генри Харрис отделил голову царевны от тела и торжественно возложил на бархатную подушку. Алебастровые глаза сверкнули отражёнными огнями светильников. Её высочество улыбалась царственно и снисходительно, наблюдая сквозь века, как люди разделяют на части её тело.

Джонатан плохо соображал, что делает. Воспользовавшись общей восторженной суматохой, он протолкнулся к столу, подложил ладонь под тонкую мёртвую руку и дёрнул на себя. Сквозь гул он не различил даже щелчка, но кисть царевны, украшенная золотой печатью, осталась в его пальцах. Молодой человек поспешил спрятать её на груди, под жилетом.

Безумное веселье набирало обороты. Нет, он не хотел быть частью этого, и готов был рисковать даже гневом отца. Впрочем, отцу сейчас было не до него – он был на пике своего триумфа.

Улучив момент, Джонатан схватил сюртук и выскользнул из зала, никем не замеченный, а потом выбежал из особняка.

Бежать. Бежать куда угодно, только подальше отсюда – от огня хрустальных светильников, отражённого в слишком живых глазах, от рёва восторженных возгласов и дикого, полубезумного смеха.

И он бежал, не разбирая дороги, прижимая ладонь к груди, поверх хрупкой мёртвой руки.

О пожаре в поместье Стоун Крик Джонатан узнал немногим позже, из лондонских газет.

Что стало источником возгорания, для полиции оставалось загадкой. Расследование быстро закрыли по просьбе единственного наследника лорда Карнагана, не желавшего скандальной славы.

Чудом уцелели фамильные портреты и проклятая коллекция отца, как будто огню было дело до предметов искусства.

Не выжил никто.

Год 2019, Москва

Апрель радовал теплом даже ранним утром. Лесопарк окончательно сбросил оковы зимней спячки – а зима, как водится, изволила задержаться ещё и на март – и бодро распускался сочной зеленью.

Бег по Сокольникам всегда действовал на Якоба благотворно. Полчаса с любимой музыкой, полная концентрация на пути и в то же время чистое удовольствие от движения. Запах почти настоящего леса, аромат кофе в руках случайных прохожих, бодрые псы и их сонные хозяева – всё это успокаивало, дарило уют и иллюзию стабильности.

Лесопарк был одним из немногих довольно-таки живых зелёных мест Москвы. Всё ещё больше лес, чем парк. Сворачивая с усыпанной мелкими камешками «тропы здоровья» на одну из боковых дорожек, облюбованную больше собачниками, чем бегунами, Яша усмехнулся. Краем глаза он замечал смутные силуэты среди деревьев. Невидимые обитатели радовались теплу не меньше, чем ежедневные посетители. Якоб не стал гадать, кто решил показаться на этот раз.