Александра Гринберг - Дочь шторма, невеста огня [≈ Жнец крови и пепла] [litres]

За тяжелыми мыслями Марк не сразу услышал стук в дверь. Понял, что кто-то очень сильно хочет войти, когда меланхоличный Генри вдруг подорвался со своего драгоценного дивана и поспешил к двери. Марк подскочил вслед за ним, в самой глубине души надеясь, что вернулась Киара. Его Киара, которая передумала умирать и нашла еще пару сотен способов, чтобы извести лича с лицом его матери.

Разумеется, ничего подобного не случилось – за дверью обнаружился Хейдар, закативший глаза, едва взглянув на него.

– Ну и чем ты тут занимаешься? – еще стоя за порогом, поинтересовался он.

– Убираюсь, – огрызнулся Марк, прежде чем пропустить его в дом.

– Что, и полы помыл? – хмыкнул Хейд, прежде чем наклониться к переминающемуся с лапы на лапу псу.

– Ага, всю ночь натирал. Чем еще заняться брошенному коварной некроманткой боевику? Есть хочешь?

Хейдар в ответ всучил ему в руки пакет с чем-то весьма аппетитно пахнущим. И парой бутылок, перестукивающихся между собой, – видно, слухи об их ссоре дошли до друга, а что, как не алкоголь, лучше всего отвлекает от опереточных страданий? Но пить Марку совсем не хотелось – не покидало ощущение грядущей беды, отчего хотелось влить в себя целый котел Данкиного успокоительного чая.

– Да, дружище, видок у тебя… Прямо скажем – у мертвяков морды веселее.

– Можешь попытаться рассказать мне анекдот, – пожал плечами Марк, усаживаясь на ковер возле дивана, безраздельно принадлежащего Генри. Судя по выражению морды, свою собственность сегодня он не уступит даже Хейду.

– Лучше я тебя напою и вытяну всю эту душещипательную историю. – Хейдар уселся рядом и достал из бумажного пакета одну из двух бутылок с виски.

– О да, куда уж душещипательнее – твоя девушка собирается помирать, а ты сидишь в своей лачуге, развлекая пса.

Марк призвал стаканы и сам плеснул в них янтарной жидкости. Выпил совсем немного, и то потому, что Хейд смотрел уж слишком осуждающе – где это видано, чтобы боевик страдал по женщине на трезвую голову?

В отличие от него, Хейдар осушил свой стакан практически залпом.

– Неужели Блэр не выдержала мысли, что ее свекром станет Альфард Эйнтхартен?

– Хреновая шутка, Хейд, – мрачно отозвался Марк, усилием воли заставляя вспыхнувшие было искры на ладони погаснуть.

– Тогда рассказывай, Эйнтхартен.

На этот раз одним глотком Марк не отделался – выпил залпом, ощущая, как горит от крепости горло, а на язык тут же просится все, что хочется высказать. И плевать, что все эти страдания, эмоции и романтичные страсти – совсем не то, к чему он привык. Просто любить Киару легко, а вот говорить об этом хоть кому-то – невыносимо. Как и про гребаное Проклятье демонов, которое он умудрился подхватить как заразную болезнь из-за пары лишних капель крови.

Вышло сумбурно, глупо и истерично – а как иначе расскажешь о безумном плане Киары Блэр? Что в любую минуту в ее сердце мог вонзиться железный нож? Или что ему светит напрочь съехавшая крыша, если та вдруг не оживет? Представлять такое страшно, но Марк и не считал себя оптимистом. Куда проще заранее подготовиться к самому дерьмовому варианту из всех, чем потом искать, в кого пустить огненный шар.

– То есть, – медленно проговорил Хейдар, когда он закончил, – твоя девушка собирается умереть, чтобы покончить с… как ты сказал? Жнецом? А ты сидишь здесь и занимаешься какой-то фигней?

– Ага. Не хочу, знаешь ли, быть «истеричным кретином и курицей-наседкой».

– Не хочешь так не хочешь. – Хейд пожал плечами. – Да я на твоем месте точно не смог бы сидеть тут в обнимку с псиной, когда моя женщина вот-вот убьется о какой-то сомнительный артефакт. В идеале я бы ее вовсе никуда не пустил… но это ж магистр Блэр! – Он зажмурился так мечтательно, что немедля захотелось двинуть ему в нос. – Э-эх, как она нас отделывала, когда преподавала на кафедре стихийников… Вот натурально грозовой шторм. И чего я за ней сам не приударил, а? – Он заговорщицки подмигнул, и Марк понял, что над ним нагло издеваются.

– Кишка тонка, – ядовито прошипел Марк. Он не сомневался, что любая встреча с Киарой привела бы к влюбленности. А убивать своего друга за то, что тот успел раньше положить глаз на его женщину, как-то неприлично.

Но Хейд прав – сидеть тут и протирать штаны попросту невыносимо. Алкоголь в крови почти не чувствовался и расслабленности не приносил. Напротив, резко захотелось бежать, найти Киару, сказать ей, что он чувствует и как сильно не хочет ее терять.