Макс Фрай - Отдай мое сердце

– По очень приблизительным прикидкам. Сам-то он давным-давно сбился со счета, а остальным до такой ерунды тем более дела нет.

– А ведет себя как подросток, – невольно улыбнулся я.

– Ничего удивительного. За такую долгую жизнь даже этому вполне можно успеть научиться, – ухмыльнулся шеф. – Ладно, обменяться впечатлениями еще успеем. Ты мне лучше по делу что-нибудь умное скажи.

– А я уже сказал тебе умное: надо отправить Шурфа в тайный поход по чужим библиотекам. Потому что если вдруг…

– Это понятно, – нетерпеливо кивнул Джуффин. – Его, собственно, и ждем. А еще? Я не требую от тебя готовых решений, просто скажи, что ты обо всем этом думаешь?

– Честно? Я пока ничего не думаю. Вообще ни о чем. Этот наш, как ты выражаешься, общий друг сперва смеху ради зарезался, а потом воскрес и потащил меня в Хумгат, чтобы я показал ему реальность, откуда добываю кофе. И все мои умные мысли остались сам понимаешь где.

– Отличная перезагрузка. У тебя сейчас должна быть на редкость свежая голова. Вот и употреби ее по назначению: подумай о зреющем в столице заговоре.

– С точки зрения моей на редкость свежей головы, это вообще никакой не заговор, а полная хрень, – сердито сказал я. – Ладно, предположим, я, в силу отсутствия соответствующего опыта, недооцениваю эффект всех этих жалобных писем, петиций или как там они называются. Возможно, иногда от них и правда бывает толк. Но слушай, по-моему, надо быть конченным психом или просто непрошибаемым дураком, чтобы искренне верить, будто несколько дюжин вполне безобидных хулиганских выходок и одно письмо за парой сотен подписей – достаточная причина, чтобы снова переписать законы. В Эпоху Кодекса вообще никто не был доволен существующими порядками, и что это изменило? Аж ничего.

– Конченным психом или непрошибаемым дураком, – повторил Джуффин. – Да, пожалуй, ты прав. Ну или просто очень высокомерным человеком, полагающим, будто все остальные – безвольные игрушки в его руках.

– Как по мне, это и есть непрошибаемый дурак. Один из подвидов… Слушай, а может быть, имеет смысл разбить ему сердце?

– В смысле соблазнить и бросить? – обрадовался шеф. – Отличная идея. И действительно свежая, таким методом мы с преступностью еще не боролись. Где ты был в Смутные Времена? Но сперва хотелось бы выяснить, кого именно следует соблазнять. В этом вопросе у нас пока нет полной ясности. Или предлагаешь всех подряд, без разбора?

– Боюсь, ты переоценил оригинальность моего ума. Я всего-то имел в виду: созвать газетчиков, показать им это письмо и официально заявить, что менять законы никто не будет, даже если небо рухнет на землю, а число хулиганских выходок возрастет до тысячи в день. Может, тогда заговорщики напьются с горя, поплачут и угомонятся? Никто не любит тщетных усилий, даже дураки.

– Письмо уже у сэра Рогро, вместе с моим официальным комментарием. Правда, не таким, как ты предложил, а примерно таким, какого от меня все заранее ожидают: закон есть закон, все изменения в нем утверждены Королевской волей, и я намерен пресекать любые нарушения, как делал это до сих пор. А напоследок я со свойственной титулованным старикам ностальгической грустью признал, что поддерживать порядок в столице Соединенного Королевства до принятия пресловутых поправок было значительно легче. Что на самом деле вранье, давно я так не скучал от безделья, как в последние годы. Но служебные тайны я журналистам отродясь не разглашал.

– Но почему?..

– Потому что для официального оглашения моей настоящей позиции пока не пришло время. Прежде, чем разбивать сердца заговорщиков, надо постараться их соблазнить. Например, намекнуть, что я на их стороне. Может, рискнут, позовут в игру. От таких безумцев можно ждать каких угодно сюрпризов, в том числе и приятных, почему нет.

– Ну и зачем тебе в таком случае моя голова?

– Как – зачем? Просто для радости. Приятно знать, что не я один сразу же подумал о газетах.

– А Кофа?

– Кофа – само собой. Он, можно сказать, всегда о них думает. Кстати, он обратил мое внимание на тот интересный факт, что газетчики до сих пор не получили копию петиции. Хотя, по идее, любому дураку ясно, что это самый надежный способ не дать адресатам отправить письма видных граждан в мусорные корзины – если уж все население о них оповещено, волей-неволей придется хоть как-то реагировать.

– Это ясно не любому дураку, а только дураку с навыками стратегического мышления, – невольно улыбнулся я. – Мне бы, например, в голову не пришло. С другой стороны, я и петиций не сочиняю… Слушай, а может быть, это выдает человека старой школы, презирающего всякие новомодные новшества вроде газет, которым еще сотни лет не исполнилось? Или просто не имеющего о них представления. Раньше не думал, что такое возможно, но та же леди Тайяра узнала о существовании газет только от меня.