Макс Фрай - Отдай мое сердце

Корва Блимм долго молчал. Наконец сказал:

– Я всегда презирал людей, совершающих глупости под воздействием чужих заклинаний. Был уверен, если у тебя есть воля и чувство собственного достоинства, никому тебя не сломить. В юности мы с братом накладывали друг на друга разнообразные заклятия, чтобы узнать, как это бывает и просто забавы ради. У Кимы ни разу не получилось меня подчинить, и я возомнил себя неуязвимым. Вот дурак. А сегодня своими руками убил близкого человека, и сам не осознал, что натворил. И не вспомнил бы ничего, если бы не ваша магия, будь она проклята вместе с моей памятью. И со мной.

– Это не вы убили… – начал я, но Корва меня перебил:

– Нет, это именно я убил Шуману. Я вспомнил. Убил ее, а сам по-прежнему жив. Сижу здесь с вами. И мне, несмотря ни на что, так легко и радостно дышится, как прежде даже в самых тайных мечтах вообразить не мог. Это несправедливо. Так не должно быть. Человек, который утратил себя настолько, что убил лучшего друга и ничего не понял, не имеет права находиться в этом чудесном месте. И вообще жить.

– Представьте себе, что вас превратили в топор или в меч, – сказал я. – Между прочим, я слышал, такие заклинания действительно существуют. Можно превратить человека в неодушевленный предмет; другое дело, что расколдовать потом очень сложно, и только если прошло немного времени, иначе наступят необратимые изменения. Но это сейчас неважно. Просто представьте себе, что вас превратили в топор, и этим топором зарубили леди Шуману. Кто в таком случае убийца? Вы или тот, кто держал топор в руках?

– Оба, – упрямо ответил Корва. – Я не должен был позволять превращать себя в этот поганый топор. А если позволил, сам виноват. Но это, конечно, не означает, что надо отпускать второго преступника. Поэтому вам следует знать, что заклятие на меня наложил нынешний любовник моей жены. Я, к сожалению, не знаю его имени. Никогда не интересовался такими подробностями. Но уверен, Атисса знает. Не в ее привычках спать с незнакомцами. Спросите у нее. Что касается его внешности… – Корва нахмурился, но тут же яростно помотал головой: – Почти ничего не помню. Примерно мой ровесник, волосы светлые, глаза довольно необычного цвета, коричневые с красноватым отливом, как камра в прозрачном кувшине, если смотреть на свет. Это все. Я особо не присматривался. Видел его сегодня впервые в жизни, и меня интересовало не как он выглядит, а тот факт, что он позволил себе явиться в наш дом. Это недопустимо. За гранью приличий. Для любовных свиданий надлежит выбирать нейтральную территорию. А если он пришел по другому делу, следовало получить разрешение обоих хозяев дома, исключения возможны только для кровной родни, Королевских посланцев и государственных служащих высшего ранга. От незваных гостей я избавляюсь без разговоров, но решил, что в данном случае можно ограничиться строгим замечанием, принять извинения и после этого проводить посетителя к выходу, а не выбрасывать его в окно. Как я сейчас понимаю, вместо извинений он произнес какое-то заклинание. А в тот момент ничего не заметил. Мысли были заняты совсем другими вещами. Вероятно, если бы я был внимательней, распознал бы вторжение чужой воли в мое сознание. Но я не распознал. Самое гнусное, что все последующие поступки я совершал добровольно, выбирая, как мне казалось, наилучший для себя вариант. Выучить заклинание – очень хорошо, я давно хотел научиться чему-нибудь новому, но не люблю об этом просить, а сами обычно не предлагают. Посетить Шуману – прекрасно, я всегда рад лишний раз с ней повидаться. Прочитать ей новое заклинание – ну конечно, с друзьями уместно делиться знаниями. Пойти с признанием в полицию – разумеется, а что еще остается, если я только что убил человека. Самого близкого друга. Взял и убил.

Он умолк и вдруг сказал совершенно другим, почти мечтательным тоном:

– Как же мне сейчас обидно, что Шуманы здесь нет! Ей бы очень понравилось. Мог бы сделать такой подарок, да опоздал.

– Не факт, что леди Шумана смогла бы сюда попасть даже если бы была жива. У Темной Стороны избранников – раз, два и обчелся. Она мало кого к себе подпускает. И с личными достоинствами это, по моим наблюдениям, никак не связано. Знавал я редкостного мерзавца, который преспокойно сюда проходил. И многих прекрасных людей, которым сюда путь заказан. На мой человеческий взгляд очень несправедливо, но Темной Стороне, конечно, видней.

– Очень несправедливо, – согласился сэр Корва. – Вот и я здесь сижу. Хотя ничем такого счастья не заслужил. Меня бы четвертовать по старинному чангайскому обычаю, потому что пожизненной скуки в Холоми мало за то, что я натворил. – Он умолк и вдруг признался: – На самом деле никак не могу в это поверить. Что я своими руками убил Шуману, и что она действительно умерла. Слушайте, а может быть, мне только примерещилось под воздействием заклинания? Такое бывает, я знаю: некоторые околдованные помнят о том, чего не делали. И оговаривают себя, думая, что признаются в содеянном. Когда Рогро только начал издавать «Королевский голос», как раз было скандальное дело, о котором много писали: какой-то чиновник из Канцелярии Больших Денег провел полгода в Холоми за чужое преступление, но там к нему постепенно вернулась память, дело было пересмотрено, и его оправдали. Может, и я?..