Дебора Харкнесс: Тень ночи

В соседней комнате я увидела стол, заваленный письмами. Возле стола стоял молодой человек с всклокоченными каштановыми волосами. Среднего роста, пропорционально сложенный, в дорогой, безупречно сидящей на нем одежде. Он напевал песенку, мелодию которой я прежде не слышала, а слов, произносимых совсем тихо, не могла разобрать.

На лице Мэтью отразился шок, однако его губы тут же сложились в искреннюю улыбку.

– Где ж пропадаешь ты, мой сладкозвучный Мэтт?

Человек взял со стола письмо и поднес к свету. Глаза Мэтью сощурились, а благодушие мгновенно сменилось недовольством.

– Ты что-то ищешь, Кит?

Услышав слова Мэтью, молодой человек бросил лист на стол и стремительно повернулся. Его лицо озарилось радостью. Это лицо я уже видела… Мне вспомнилась книга в мягкой обложке с портретом автора: «Мальтийский еврей» Кристофера Марло.

– Мэтт! Пьер говорил, ты в Честере и вряд ли к сроку воротишься. Но я-то знал: ты не пропустишь нашей ежегодной встречи.

Слова были достаточно знакомыми, однако подчинялись непривычному ритму произнесения и имели такую же странную интонацию. Чтобы понять их, я вслушивалась в каждое слово. Английский язык Елизаветинской эпохи сильно отличался от современного мне английского. Напрасно я думала, что знание языка шекспировских пьес поможет понимать обиходную речь.

– Где же твоя борода? Никак ты болен был?

И тут Марло заметил мое присутствие. Его глаза вспыхнули и вопросительно уперлись в меня. Я безошибочно поняла: передо мной демон.

Усилием воли я подавила настойчивое желание броситься к одному из величайших английских драматургов, пожать ему обе руки, а потом забросать вопросами. Стоило мне увидеть его, как все крохи сведений о нем тут же выпорхнули из головы. Какие его пьесы ставились в 1590 году и ставились ли? Сколько ему лет? Он был моложе Мэтью и явно моложе меня. Похоже, ему еще и тридцати не исполнилось. Я тепло улыбнулась знаменитости.

– Где ты отыскал этот экземпляр? – с презрением спросил Марло.

Я обернулась, рассчитывая увидеть некое произведение искусства, вызвавшее недовольство драматурга. Но за моей спиной было пусто.

Значит, он имел в виду меня. Моя улыбка померкла.

– Полегче, Кит, – нахмурился Мэтью.

Марло пожал плечами, словно отмахиваясь от упрека:

– Мне-то что? Коли тебе потребно, насыться ею, пока нет наших. Кстати, здесь обосновался Джордж. Ест твою пищу и книги твои читает. Опять без мецената и за душой ни фартинга.

– Ты же знаешь, Кит: Джорджу разрешено пользоваться всем, что у меня есть.

Мэтью не сводил глаз с молодого человека. Сплетенные пальцы он держал возле рта, и потому я не видела, какое у него сейчас лицо.

– Диана, познакомься: мой дорогой друг Кристофер Марло.

Церемония представления позволила Марло присмотреться ко мне повнимательнее. Его дотошный взгляд обшарил меня с головы до пят. Лицо молодого человека нахмурилось, однако свою ревность он постарался скрыть. Марло был всерьез влюблен в моего мужа. Это я заподозрила еще в Мэдисоне, когда увидела старинное издание его «Доктора Фауста» с дарственной надписью, адресованной Мэтью.

– Вот уж не думал, что в Вудстоке есть публичный дом, где держат рослых женщин. Все шлюхи прежние твои по большей части миниатюрны и миловидны были. А эта – прямо амазонка какая-то, – презрительно изрек Кит. Обернувшись через плечо, он взглянул на стол, усеянный бумагами. – В последнем донесении Старый Лис писал, что твой отъезд на север был обусловлен делом, а не зовом похоти. Когда же сыскал ты время для ее утех?

– Удивительно, Кит, с какой легкостью ты расточаешь привязанность, – лениво произнес Мэтью, но в его тоне сквозило предостережение.

Марло, якобы вновь погрузившийся в изучение переписки, не распознал этого и презрительно фыркнул. Мэтью крепче стиснул мне пальцы.

– Диана – ее подлинное имя? Иль взять решила позвучнее, дабы свои повысить шансы у посетителей борделя? Я полагаю, их она встречает с оголенной правой грудью? Или лук держа в руках? – предположил Марло, выуживая новый лист из бумажного развала. – Как же, помню Бесс из Блэкфрайерса. Та требовала Афродитой называть ее, перед тем как нам позволить…

– Диана – моя жена.

Я не успела заметить, как Мэтью отошел от меня. Теперь его рука сжимала не мои пальцы, а воротник Марло.

– Нет, – возразил потрясенный Кит.

– Да. Это означает, что здесь она хозяйка, что она носит мое имя и находится под моей защитой. Учитывая все это и, разумеется, нашу давнюю дружбу… впредь с твоих губ не должно срываться ни одного язвительного замечания по поводу ее добродетелей. Ни шепота.