Наталия Неткачёва - Ангелы плачут в июне

— Вообще-то, я их купил, так что теперь ты мне должна ещё и за цветы! — крикнул он уже из коридора.

— Урод морально опущенный, — поставила я диагноз, но цветы достала и сунула в банку с водой. В конце концов, не так часто мне их дарят, раз уж даже вазы приличной в доме нет.

И всё же посещение Громова оставило неприятный осадок. Знать, что кто-то настолько подлый и беспринципный задался целью выяснить всю мою подноготную было, мягко говоря, неприятно. А в том, что он её выяснит — сомневаться не приходилось, это лишь вопрос времени.

Я не лгала. Ничего криминального в моём прошлом нет, в конце концов, быть дочерью маньяка — не преступление, но Громов найдёт способ обернуть ситуацию в свою пользу. Например, продаст информацию обо мне тому же ОРКу или другим заинтересованным лицам — с него станется. Что же мне делать? Может снова переехать? Ага, опять удариться в бега, расплачиваясь за чужие преступления? Нет! Не хочу!

Чтобы хоть как-то развеяться я побрела в лес. Раньше такие прогулки помогали прийти в себя, но сегодня могло и не получиться. Остановилась на поляне, увешанной моими самодельными кормушками, и принялась крошить в них заранее припасённый хлеб. Птицы тут же набросились на угощение. Они давно привыкли ко мне и совсем не боялись.

Вдруг все пернатые как по команде встрепенулись и разлетелись в разные стороны. Я обернулась. Неподалёку, прислонившись к стволу огромной сосны и скрестив на груди руки, стоял Алан Войнич.

— Ты следишь за мной?

— Нет, просто шёл следом. Надо поговорить.

Я пожала плечами и высыпала остатки хлеба в кормушку.

— Их язык ты тоже понимаешь? — он с усмешкой кивнул на верхушки деревьев, где расселись потревоженные птицы.

— Представь себе, нет. Чего ты хотел?

— Я уезжаю.

— Надеюсь, навсегда?

— Не надейся! — он помолчал, наблюдая, как дальнюю кормушку постепенно заполняют осмелевшие воробьи. — Просто работа ждёт.

— Тоже мне работа — подписывать бумажки и заключать договора.

— Я преподаю борьбу в четырёх школах, — немного обиженно возразил парень.

— Так ты попрощаться пришёл?

— Предупредить: не расслабляйся, я найму детектива. Он будет следить за тобой в моё отсутствие.

— Прямо как муж, сомневающейся в верности жены! — не удержалась я от колкости. — Для чего? Думаешь, я всё-таки тайно убиваю клиентов и прячу их трупы в лесу?

Алан нахмурился и ответил в тон мне:

— Думаешь, эта неделя перечеркнёт те шестнадцать лет? Нет. Я о тебе по-прежнему ничего не знаю, а с твоими способностями ты намного опаснее отца, если сорвёшься. Он ведь тоже сначала лечил и даже, говорят, был неплохим терапевтом.

— Так ты что же всю жизнь меня «пасти» собираешься? — удивилась я, с трудом удержавшись от очередной шутки типа «Тогда женись, и я всегда буду в поле зрения». Хорошо, что удержалась, думаю, она бы мне дорого стоила.

— Поживём, увидим, — неопределённо буркнул Войнич и, выдавив что-то вроде «Пока», размашисто зашагал прочь.

— Подожди! — окликнула я, он неохотно обернулся. — Я тебе деньги должна за бензин и звонок. Как такой ростовщик мог об этом забыть?

— Я не забыл, просто ты уже расплатилась. Столько раз умирала у меня на глазах — потрясающее зрелище.

Что ж, это было предсказуемо в отличие от моей реакции: горький комок, подступивший вплотную к горлу — это как-то слишком по-человечески. Ведьмам раскисать не пристало.

— Правда? Тебе так понравилось видеть, как я умираю?

Войнич, не выдержав моего взгляда, отвернулся.

— Нет. Я бы хотел увидеть, как умирает он!

Я подошла ближе и тихо сказала:

— Остынь. Он уже умер.

— Знаю. Всё равно! Как представлю, что ей пришлось пережить!

Теперь глаза прятала я.

— Мне жаль. Очень. Знаю, ты мне не веришь…

— Хочу верить, — спортсмен посмотрел на меня как-то по-новому и тут же, словно смутившись, быстро отвёл взгляд.

— Если бы я только могла что-то изменить!

— Но ты не можешь, и никто не сможет…

Мы помолчали, рассеянно разглядывая, подсвеченные солнечными бликами верхушки деревьев.

— Он бил тебя? Обижал? — вдруг глухо спросил Алан.

Моё сердце сжалось и забилось гораздо чаще, чем предписано нормальной физиологией. Я знала, какой ответ он хотел бы услышать. Достаточно сказать «да» и напряжение между нами значительно уменьшится, а может и исчезнет совсем. Ведь тогда я стану жертвой, а не потенциальной злодейкой.

Всё что нужно — отречься от прошлого, предать никому ненужные воспоминания. Одна загвоздка: в том далёком и таком коротком детстве меня учили не лгать и не предавать. Да, для всего мира человек с такими же, как у меня, чертами лица был исключительно зверем и уродом, но не для маленькой светловолосой девочки, с радостным визгом встречающей его с работы каждый день.