Array Array -  Да вспомнятся мои грехи

– Настолько минимальные пошлины, чтобы не вызвать подозрения, – вежливо добавил Отто.

– Верно, – сказал Альварец с гранитной гордостью.

– Я совсем не социолог, – сказал Отто, – но когда мы изучали межпланетную экономику… Едва ли я смогу припомнить что–то более эксцентричное. Это едва ли не самый фантастический рецепт социальной реформы, о каком я только слышал.

– Я знаю моих людей.

– И что вам нужно от Конфедерации?

– В основном советы. И чтобы она не реагировала слишком скоро, если пойдут слухи о войне.

– Кроме того, как вы, полковник, сказали, вы совсем не социолог. Но я уверен, что у Конфедерации имеется множество хороших специалистов в этой области. А также пропагандистов, экономистов, психодинамистов и… кого угодно. Людей, которые смогли бы просмотреть план Хуана Альвареца, усовершенствовать его с точки зрения современности и обеспечить его эффективность.

Отто покачал головой.

– Но ведь это противоречит политике самоопределения.

– Ваше присутствие здесь подразумевает гибкость политики, полковник. – Он улыбнулся. – Кроме того, План – это наше собственное детище. Мы только хотели, чтобы Конфедерация отшлифовала его, как я уже сказал.

– Эль Альварец, – сказала Рейчел. – Вы считаете, что лидеры кланов постепенно станут зависимы от… класса купцов, которые потом станут ими управлять? Хотя… у торгового класса будет только экономическая власть?

– Да. Повторяю – я знаю свой народ, знаю моих людей.

– Ваши люди, – сказала она, голос ее начал дрожать.

– Мне кажется, они недостаточно чувствительны, чтобы реагировать на побуждения подобного рода. – Она подняла край блузы на несколько сантиметров и показала кровоподтеки. – Ваши люди насиловали меня по несколько раз в день и беспощадно избивали. Просто для развлечения, даже без видимости допроса. Думаю, вы переоцениваете Сельву, если рассчитываете, что она будет готова перейти к цивилизации в течение следующего столетия.

– Мне очень жаль. Более того, я потрясен. Но, пожалуйста, попытайтесь понять…

– Кажется, я понимаю больше, чем вы оба.

– Нет, я хочу сказать… что вас невозможно было сохранить… и вас, полковник. Я окружен подозрительными людьми и…

Его прервал звук отодвигающейся двери. В камеру вошел Хулио Рубирец с пистолетом наготове, ведя за собой весь сопровождающий отряд.

– Я вас не вызывал, – сказал эль Альварец.

– В самом деле, сэр?

Иронически подчеркнутое «сэр». Хулио ногтем большого пальца поскреб стену. Штукатурка отвалилась хлопьями, обнажая металлическую пластинку микрофона.

– Брось пистолет, кто бы ты ни был.

Эль Альварец оценил выражение лиц людей, направивших на него оружие, и бросил пистолет.

– Этот человек – подставное лицо, – сказал Хулио солдатам. – Такая же хорошая копия нашего любимого эль Альвареца, как вот тот человек на нарах – тененте Гуайаны.

Гуайана поднял пистолет Альвареца и передал одному из солдат.

– Обещаю, что вытащу из него правду и узнаю, что он сделал с нашим вождем.

Солдат, которому Гуайана передал пистолет, уже держал двумя руками винтовку. Дополнительное вооружение показалось ему малоудобным, и он передал пистолет единственному человеку в отделении, у которого были свободные руки, рядовому Ривере.

– А что до этих двоих… – Хулио с предвкушением злобно взглянул на Отто и Рейчел, и поднял пистолет.

Рядовой Ривьера снял пистолет с предохранителя, поднес его к затылку комменданте и выстрелил. Череп Хулио взорвался с громким треском; продолжая ухмыляться, он качнулся вперед.

Отто кинулся на пол, потащив за собой Рейчел, и левой ногой подгреб к себе пистолет комменданте. Гуайана успел расстегнуть кобуру и уже собирался в упор пристрелить рядового Риверу, когда Отто нажал на спуск и рассек обращенный к нему бок своего подобия от бедра до уха.

– Бросить оружие! – завопил Отто и все солдаты, кроме рядового Риверы, подчинились. Все произошло так быстро, что они даже не сняли винтовки с предохранителей.

– И вы тоже, рядовой, – спокойно сказал Отто. Пистолет рядового был направлен на тело Рубиреца и он не подал виду, что услышал приказ. Отто выбрал точную точку прицеливания – рука с пистолетом как раз чуть ниже локтя. – Бросайте.

Пистолет выскользнул из разжавшихся пальцев Риверы, он поднял руку и коснулся того места, где раньше было его правое ухо.

– Ничего не понимаю, – сказал он. – Что произошло?

– Первые выстрелы войны, – сказал Отто и добавил тихим голосом. – И возможно, последние.