– Я вам больше не нужен? – нетерпеливо спросил Пётр, выпуская из ладоней рукоять рогатины. – Тогда, уважаемые господа, разрешите откланяться…
– Эй, братец! – остановил его Давыдов. – А что ты, если не секрет, собрался пропитывать сонным раствором? Неужто, собственные жиры? Ха-ха-ха! Подожди немного, мужики сейчас отрежут с пяток кусков медвежьего окорока. Возок возьмёшь мой, вместе с кучером Антипкой, он тебе и подскажет – как и что. А светёлка Марии Гавриловны размещается на втором этаже правого флигеля…
Выяснилось, что к жаркому охотничьему костру подъехали и князья Нефёдовы.
– Тебя, Петруша, можно поздравить с первым медведем? – с лёгкой грустинкой поинтересовалась Ольга. – Поздравляю от всей души! Молодец! Настоящий гусарский подполковник – без малейшего страха и упрёка…. А мы, вот, заехали – пожелать тебе удачи и огромного счастья в личной жизни. Глебушка, милый, не томи, доставай-ка уже французскую фляжку и оловянные стаканчики, расставляй на пеньке. Торопись, пока окончательно не завьюжило…
Ольга, приподняв вверх свой стаканчик с благородным французским коньяком, провозгласила тост:
– За предстоящую русскую метель! Пусть она будет по-настоящему добра, и принесёт – нам всем – удачу! Каждому – свою…. Вот ещё, Пьер. Возьми данную шкатулку, и спрячь её в карман камзола. В шкатулке находятся всякие и разные ювелирные побрякушки. То бишь, наш с Глебом Сергеевичем княжеский свадебный подарок. Вручишь потенциальной невесте. Может, так она охотнее согласится – выйти за тебя замуж? Шучу, шучу, не хмурься…. Ну, ещё раз, за неё! То бишь, за удачу!
Глава двадцать четвёртая
Момент истины
Метель разошлась уже не на шутку, завывая на все лады за кожаной поверхностью обшивки. Возок нещадно мотало на крутых поворотах и высоко подбрасывало на ухабах-рытвинах. Не смотря на это, Пётр даже умудрился задремать: прошедший день выдался очень насыщенным на разнообразные события и происшествия, навалилась – в плановом порядке – тяжёлая свинцовая усталость, глаза закрывались сами по себе, вовсе не спрашивая у хозяина разрешения.
«Ну, и ничего страшного», – успокаивающе нашептывал вялый внутренний голос. – «Поспи, братец, поспи. Восстанови силы. Хотя бы чуть-чуть. Оно, ей-ей, не будет лишним…».
Кто-то вежливо потряс его за плечо и хриплый голос известил:
– Всё, барин, приехали! Просыпайтесь!
Пётр открыл глаза, и дружелюбно подмигнул кучеру Антипу, заглядывающему в приоткрытую дверь возка:
– Спасибо, что разбудил. Я мигом…. Где мы сейчас находимся?
– В одной трети версты от поместья Ненарадово, Пётр Афанасьевич. Стоим, как и полагается, навстречу ветру…
Петька выбрался наружу, разминая затёкшую поясницу, сделал несколько торопливых наклонов-приседаний, внимательно посмотрел в сторону господского дома, в некоторых окнах которого теплились далёкие свечные огоньки, и уточнил:
– А зачем – навстречу ветру?
– Чтобы сторожевые псы издали почувствовали мясо, пропитанное раствором. Собаки от этого запаха без ума, на всё готовые. Пусть они сразу же поймут, что от вас, барин, не исходит опасности. Вот вам куль из рогожи, в него я и сложил сонное мясо…. А мне что сейчас делать?
– Терпеливо ждать меня здесь. Думаю, что управлюсь часа за полтора. Может, я вернусь один. А, быть может, и с женой.
– Удачи вам, барин! Как и желала благородная княгиня Ванда…
Собаки выбежали ему навстречу, когда до правого флигеля господского дома оставалось метров семьдесят пять – восемьдесят. Вернее, сперва в лунном свете мелькнули неясные серые тени, затем в садовых кустах появились жёлто-зелёные глаза-плошки, а потом раздалось жалобное, просительное и робкое повизгивание.
– Идите сюда, глупые псины, – шёпотом позвал Петька. – Идите, не бойтесь. Сейчас я вас знатно угощу. Сколько у нас голодных и жадных ртов? Один, два, три…. Ага, всего семь штук. Только, пожалуйста, не надо так толкаться и шуметь, мяса хватит на всех. Обещаю…. Ешьте, моды прожорливые. Ешьте…
Убедившись, что все собаки крепко уснули, он уверенно зашагал дальше. Примерно в двух метрах от стены флигеля росло высокое и толстое дерево.
«Наверное, вишня», – предположил беспокойный внутренний голос. – «Впрочем, хотя бы и слива. Главное, что по его ветвям можно забраться наверх и заглянуть в окно второго этажа, где горит одинокая свеча…».
Пётр примерился и, отринув прочь сомнения, полез вверх по шершавому и – местами – корявому стволу. Поднявшись метра на три с половиной, он насторожённо замер, бдительно всматриваясь в окошко, наполовину задёрнутое тяжёлой бархатной портьерой.
Читать дальше