Лоуренс Эванс: Смертельное солнце [Сборник]

— Если ты — богатый и знаменитый киномонстр… — начал я.

Глазные стебельки развернулись ко мне.

— Понимаю, на что ты намекаешь. Я расскажу тебе свою историю, но сначала хочу послушать твою.

— Согласен. Мой рассказ не будет длинным. Через год после того, как мое мороженое побило все рекорды, в лаборатории произошел несчастный случай. Черт побери, я сам во всем виноват и никого не виню. В общем-то, по обычным меркам ничего страшного не произошло, так, легкое нарушение нервной системы.

— А-а… какое нарушение?

— Да ничего особенного, — горько произнес я. — Просто я перестал различать запахи.

— Но… о, черт, ты же занимаешься ароматической химией…

— Занимался, а теперь я, конечно, могу работать на компьютере, но это и все.

— Иисусе! — пробормотал он. — Это действительно круто.

Я поначалу ничего не ответил, раскрывая двери бара, но потом не выдержал:

— Черт меня побери, если ты не прав. Это так круто, что я чуть с ума не сошел. Представь, одна маленькая небрежность, и вся карьера псу под хвост.

Мы присели к стойке, ожидая бармена, который обслуживал кого-то в другой стороне.

— Значит, твоя карьера рухнула, — задумчиво сказал он. — Теперь понятно, почему ты стал прикладываться к бутылке. Но разве у тебя нет друзей, с которыми ты мог бы выпивать?

— Теперь нет, — кивнул я. — Люди устают пить с теми, кто без конца плачется им в жилетку.

Он сделал странное телодвижение, и мне показалось, что это был кивок.

— Хм, — сказал он.

— Ну ладно, — нахмурился я. — Рассказывай теперь ты.

Огромная пасть зашевелилась, как будто мой приятель что-то пережевывал. Бо наклонился ко мне и прошептал: — Я стесняюсь.

— Да ладно, мы же свои люди.

Он моргнул и выпалил: — Я до сих пор девственник.

Я моргнул в ответ и тупо повторил: — Ты девственник…

Он кивнул:

— Мне уже двадцать один, а я так еще ни с кем и не переспал. Даже близко ни к кому не подошел.

Примерно секунду я обдумывал услышанное и наконец выдавил:

— Хм… извини, что спрашиваю об этом, Бо, но послушай, чего ты ждал с твоей ну-у… внешностью?

— Я не знаю, чего я ждал, по, черт меня побери, если я не знаю, чего хотел! — процедил он. — И как раз этого-то я и не получил.

— Но, Бо, послушай… я хочу сказать… а как насчет твоей анатомии?

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — проворчал Бо. — Знаешь, я конечно не доктор, но поверь, Рай, я стал интересоваться девочками с двенадцати лет, и у меня есть все неоходимое «оборудование», пусть не совсем такое, как у других парней, но, уверяю тебя, вполне работоспособное. Я начал мастурбировать с тринадцати лет и, между нами, до сих пор балуюсь этим.

— А-а… каких девочек ты имеешь в виду?

— Обыкновенных, тупица! Ты что же думаешь, раз я такой, какой есть, так должен трахать одних монстров? Знаешь, браток, ты и сам-то не очень смахиваешь на Валери Бертинелли!

— Да нет, ты не понял, в кино же есть монстры женского пола?

Бо презрительно захлюпал:

— Фью-ю-ю… Может, для меня они выглядят и не так страшно, ей-богу, я ведь привык к своему отражению в зеркале, и оно мне очень даже нравится. Но не тянет меня на них, хоть тресни. Ну вот тебе, к примеру, хотелось бы трахнуть монстра из какого-нибудь ужасника?

Мне пришлось признать, что я никогда об этом не думал, но при ближайшем рассмотрении идея не кажется мне привлекательной.

— Кроме того, — продолжал Бо, — нас не больше шестидесяти, и большинство мужского пола. Я не знаю, почему это так, но это именно так.

Я-то знал, почему это так, и помнил весь этот скандал в газетах по поводу монстров. Люди просто не хотели дать возможность киномонстрам размножаться из страха, что те заполонят все вокруг.

Правда, я решил не сообщать этих подробностей своему новому приятелю.

Тут подошла официантка, и Бо заткнулся. Я протянул ей свою карточку и сказал:

— Запишите все на мой счет. Я буду пить бурбон, а мой приятель выпьет кока-колы.

— Эй! — запротестовал Бо.

— Тебе не кажется, что ты уже достаточно принял? — спросил я его.

— Черт, конечно, нет! Я же говорил тебе…

— Ладно, ладно, — сказал я. — Что тебе заказать?

Он подумал.

— Пусть будет кока… но плесните туда рому.

Когда официантка принесла выпивку, я спросил: — Так что, вы все в таком положении?

Он поерзал на табурете.

— Не знаю. Я хочу сказать, об этом не принято говорить. У меня такое впечатление, что многие из нас, особенно молодые, просто не интересуются этим. — Он отхлебнул и добавил. — В отличие от меня.