Миккель Биркегор - Тайна «Libri di Luca»

Катерина приблизилась к кафедре и стоящему на ней Йону. Рядом с ним она все же чувствовала себя лучше, хотя в данном случае расстояние почти не имело значения. На окаменевшем лице Йона не отражалось никаких чувств, вообще ничего, что могло бы помочь Катерине составить представление об его состоянии.

Внезапно Катерина почувствовала, что с нее стаскивают капюшон мантии; на плечо ей легла чья-то рука. Девушка медленно обернулась.

Перед ней стоял знакомый ей рыжеволосый мужчина с рыночной площади, тот самый, на которого Йон только что указал ей как на убийцу Луки.

— Что, заблудилась? — злорадно ухмыляясь, спросил он.

Сердце Катерины затрепетало; она ощутила, что ей не хватает воздуха. Лишившись защиты капюшона, она чувствовала себя совсем беспомощной, одной перед целой сотней врагов. Бежать ей было некуда. Она проиграла!

— Пойдем-ка лучше со мной, — сказал рыжеволосый мужчина, увлекая ее куда-то за плечо.

В сознании девушки снова всплыли воспринятые ею от Йона картины, в которых присутствовал образ рыжеволосого улавливающего, однако теперь их окрашивали уже ее собственные эмоции.

Катерина постаралась набрать в легкие как можно больше воздуха.

Изловчившись, она изо всех сил толкнула рыжеволосого мужчину, который от неожиданности покачнулся, попятился и, споткнувшись, с криком повалился на пол. Почти все, кто стоял поблизости, повернулись в их сторону; послышались недоуменные возгласы. Издавая громкие крики, Катерина начала расталкивать тех Чтецов, которые были рядом с ней. От испуга они отходили в разные стороны, а девушка продолжала прокладывать себе путь сквозь толпу, неистово расталкивая тех, кто не уступал ей дорогу. Если удавалось, Катерина вырывала из рук встречных книги и на глазах изумленных владельцев отбрасывала их далеко в сторону. Продолжая бросаться на толпу и толкаться, она громко кричала и визжала. По всей видимости, не существовало ни единого шанса, что кто-то придет к ней на помощь, однако так она, по крайней мере, надеялась хоть ненадолго нарушить концентрацию внимания собравшихся, чтобы дать Йону возможность прекратить чтение.

Постепенно окружающие ее Чтецы начали понимать, чего она добивается, и к девушке потянулся лес рук, чтобы немедленно ее задержать. Бесчисленное количество раз она вырывалась, однако в конце концов возбужденно галдящие на разных языках противники, распаляясь все больше и больше, стали действовать гораздо решительнее. Вскоре наступил момент, когда она уже не в силах была пошевелиться. Не менее шести человек вцепились в девушку мертвой хваткой, в то время как седьмой ладонью зажал ей рот. Катерина укусила его за руку, однако так и не смогла крикнуть, потому что руку сейчас же сменил переплет книги, которую кто-то вставил ей между зубов.

Внезапно кто-то выкрикнул несколько арабских слов, заглушив град многоязычных ругательств, сыплющийся на девушку со всех сторон. Она увидела, что к ней приближается один из облаченных в мантию охранников; на ходу он что-то властно говорил окружающим, успокаивая их. Подойдя к Катерине, он грубо стиснул ее локти железной хваткой; державшие девушку Чтецы один за другим отпустили ее и отошли. Охранник повел ее в сторону дверей. Под гневными взглядами расступающейся толпы Катерина чувствовала себя так, будто ее прогоняют сквозь строй солдат со шпицрутенами. Не оставаясь в долгу, она дерзко и непокорно смотрела на проплывающие мимо лица Чтецов; почти все они наблюдали за разыгрывающейся сценой. Йон между тем продолжал читать, как и небольшая группа находящихся вблизи кафедры участников церемонии, которых происходящее в зале, казалось, нисколько не занимает. При виде этого Катерину охватило отчаяние. Силы оставили ее настолько, что она едва держалась на ногах, однако охранник безжалостно тащил ее дальше. Когда они уже почти достигли дверей, девушка в последний раз попыталась вырваться, однако добилась лишь того, что хватка араба стала еще жестче.

— Черт возьми, да расслабишься ты наконец?! — внезапно шепнул он на чистом датском языке. — Это я, Мухаммед.

Йон почувствовал, что Катерина внезапно перестала его поддерживать. Окружающие его краски сразу потускнели, очертания предметов потеряли четкость. Ему пришлось прилагать больше усилий, чтобы сохранять целостность образов. Картина кладбища побледнела, насыщенность ее эмоциями ощущалась гораздо слабее, чем прежде.

Одновременно появились сильные колебания энергии. Если раньше ровный поток ее зарядов однозначно усиливал эмоциональную напряженность сцен, то теперь долгие и короткие вспышки были разной мощности. Это напоминало изменение силы радиосигнала, принимаемого транзисторным приемником при настройке на разные волны.